– Опыт работы имеете по специальности?

– Имею.

– Вот, как хорошо! – Обрадовался Риекстиньш (орешек, в переводе с латышского). – Где были во время войны?

– Всё время на фронте, 130 латышский стрелковый корпус.

– Кем воевали?

– Старшина разведвзвода…

– У! Разведка! Молодец! – Уважительно сказал Риекстиньш.

– В партии состоите?

– Нет…

– Ну, ладно, это дело поправимое… Так вот, хочу предложить вам занять эту должность. Придётся часто ездить по району, делать разбивки фундаментов строящихся зданий, решать всякие возникающие вопросы… Вам приходилось делать на местности разбивки?

– Конечно, -коротко ответил Владислав.

– Чертежи хорошо читаете?

– Да.

– Ну, так что вы мне ответите? Согласны?

– Согласен! – Обрадованно ответил Владислав. – «Наконец-то!» – Мелькнула мысль. – Только вот… Как с жильём? Я ж отсюда… не наезжусь… Дагда далеко…

– Да, вопрос трудный, – согласился Риекстиньш. – Дагду немцы сожгли при отступлении… Ну, хотя бы, возле Дагды надо будет подыскать… Первое время можно будет и в кабинете поспать, так ведь? Семья большая?

– Жена, трое детей…

– Постарайтесь побыстрее разобраться со своими делами, хорошо? Мы вас ждём… Дел – во как! – Чиркнул он ребром руки по горлу.

Мария увидела через окно быстро шагающего к дому Владислава, его оживлённое лицо. Он вошёл, сел на табуретку возле стола.

– Сегодня в колхоз приезжал председатель райисполкома, предложил мне работу завотделом сельского строительства…

– Согласился?

– Согласился, – улыбаясь, ответил он.

– А как же мы?

– Устроюсь, подыщем жильё, придётся переезжать. Там я хоть зарплату буду получать… А тут что? Работаем за трудодни… А что на них будет? Один Бог знает…

– Мама, что ты об этом думаешь? -Спросила Мария у матери, стоявшей, прислонившись к дверному проёму.

– А что мне думать, – ответила Мальвина. – Сами думайте, не маленькие!

– А ты с нами поедешь?

– Нет, мой дом здесь! Здесь я вас всех вырастила, здесь моя земля, хозяйство, меня все знают, и я – всех знаю!

– Как же ты одна, мама?

– Ничего, не привыкать, я и раньше одна была, пока ты с фронта не вернулась.

В середине октября Владислав приехал на раздолбанной полуторке (грузоподъёмность 1,5 т, загрузили нехитрый скарб, укутали потеплее сыновей, шофёр поднял их на руках и подал в кузов Владиславу, они уселись на набитый сеном матрац. Владислав выпрыгнул из кузова, подошёл к молча стоявшей Мальвине.

– Прости меня, мать, в чём я виноват перед тобой… Не держи зла… Я много ошибок совершил в жизни… И за Марию… прости, – ему трудно было говорить.

– Ладно, Владислав, ничего… Тогда… столько злости на тебя было… Хотелось топор в руки взять… Да смертный грех это… И ты – отец моих внуков. Поезжайте, с Богом! Прошу тебя… Не обижай мою дочь! У неё – очень не сладкая жизнь была! И пить бросай! Ты на руководящей работе теперь. Будешь пить – долго не продержишься! Слышишь?

– Я знаю, мать, знаю… Из хаты вышла Мария с укутанной в тёплый платок Аллочкой.

– До свидания, мама, береги себя… Как смогу, буду приезжать, -Мария прижалась щекой к лицу матери, из глаз обеих потекли слёзы. Мальвина обняла дочь вздрагивающими руками, троекратно расцеловала, перекрестила её и внучку, поцеловала внучку в лобик.

– Всё… Иди, дочь, шофёр ждёт… С Богом! – Она подошла к заднему борту: – До свидания, внучатки! – Братья свесились с борта, поцеловались с бабушкой. – С Богом! Садитесь, хорошенько укутайтесь одеялом, а то простудитесь, да?

– Хорошо, бабулечка! – Хором сказали мальчики. Они уселись на матрац, с головой укрылись домотканым одеялом. Владислав помог шофёру закрепить брезент, подошёл к кабине, в которой уже сидела Мария с Аллочкой на руках, поцеловал их и полез в кузов через задний борт.