– Живее! – крикнула я, и мы побежали к машине.

Я все еще не верила, что мы выбрались. Против воли хозяев «Авалона» отсюда не уйдешь.

Сестра вырвалась вперед. Я отстала, чтобы убедиться, что до машины она добежит в целости и сохранности. И поплатилась за это.

Сзади меня догнало что-то большое, налетело и взвалило на руки, ладонью зажав рот. Рука пахла Русланом. Через мгновение я была в тени деревьев, задыхаясь в сильных руках. Зажав мне рот, Руслан притер меня к беленой стене поста охраны. Нос уткнулся ему в грудь. Черная шелковая рубашка пахла морем и немного кровью. От пальцев исходил запах лимона и дорогого табака. Он не двигался и ничего не говорил – пережидал, когда уйдут свидетели.

Уперся лбом в стену, прижав меня всем телом, и стоял с закрытыми глазами.

Сестра пробежала еще немного, прежде чем заметила, что я пропала.

– Оливия? – она остановилась, озираясь.

Эх, даже не заметила, что меня украли… Впрочем, когда за вами приходят оборотни, вот так и бывает.

– Оливия! – проорала она в темноту, рискуя вызвать ненужный гнев моих хозяев.

Разобрав в голосе неподдельную панику, Руслан улыбнулся.

– Я же просил не уходить, – тихо напомнил он. – Давай поговорим, дорогая.

– А ну отпустите Оливию! – возмущенно проорала сестрица в темноту. – Я вас вижу! Я позвоню в полицию!

Она переступила с ноги на ногу, видимая в рассеянном свете фонаря. К сожалению, сестра блефовала – смотрела она совсем в другую сторону.

– Оливия!

– Никак не уймется, – прошептал Руслан. – Скажи своей сестре уйти.

Он убрал руку, одуряюще пахнущую табаком и цитрусом, с моего рта.

– Ты обещал, мы уйдем вместе! – выпалила я грозным шепотом.

– Обещал, – он вздохнул. – Оливия, знаю, виноват перед тобой… Но хочу, чтобы ты ко мне вернулась.

– К тебе? – переспросила я.

А как же Зверь?

Руслан шумно перевел дух. Неоконченный вопрос повис в воздухе.

Я откровенно смотрела на него. Я хотела, чтобы он увидел в моих глазах прошлое и понял хотя бы треть от той боли, что я испытала. Тогда бы он не просил вернуться. Не осмелился бы.

– Я ничего не мог сделать! – захрипел он и врезал основанием ладони об беленую стену. – Оливия, если бы я мог…

– Если бы ты мог, – прямо сказала я. – Нас было бы четверо. А так каждый сам по себе, поодиночке. Прости, Руслан… Отпусти, я хочу уйти.

Он снова оперся обеими руками в стену. Я оказалась между ними, как в ловушке. Он приблизил ко мне лицо: прищуренные глаза, оскаленные зубы. Вершинки клыков возвышались над соседними зубами, становясь все больше и больше…

Я его злила.

– Отпусти, – повторила я. – Не смей меня удерживать. Ты не имеешь права… Я не хочу возвращаться. Столько времени прошло, Руслан, все изменилось. Слово Зверя больше не закон. В клубе я встретила Леонарда. Что он здесь делает?

Руслан ничего не ответил. Леонард его не заинтересовал.

– Хочешь, я разрушу «Авалон»? – неожиданно спросил он, давясь рычанием.

Вместе с лицом менялось и горло – его голос. Он спрашивал искренне, будто это могло помочь.

– Мне плевать на «Авалон», – честно ответила я. – Я хочу домой.

– Здесь твой дом! – заорал он, снова ударив в стену.

Рычание и крики услышала сестра. Нет бы, свалить к машине – она осторожно пошла к нам, щурясь в темноту. А я еще думала, что умная… Как же.

– Оливия? – она пыталась рассмотреть нас.

– Пошла прочь! – огрызнулся Руслан и повернулся ко мне.

Стук каблуков сестрицы стих. Кажется, она даже попятилась.

Я смотрела в темные, почти черные глаза, смуглое лицо с отросшей щетиной казалось незнакомым. Грудь поднималась от дыхания, словно он пытался отдышаться от своих чувств.

– Отпусти, – голос Зверя неожиданно раздался справа. Он выступил из тени деревьев, откуда следил за нами. – Она не готова. Пусть идет.