Гуменне

Эдита Фридман, № 1970

Лея Фридман, сестра Эдиты, № 1969

Гелена Цитрон, № 1971

Ирена Фейн, № 1564

Марги (Маргита) Беккер, № 1955

Рена Корнрайх (родом из Тылича, Польша), № 1716

Эрна Дрангер (родом из Тылича, Польша), № 1718

Дина Дрангер (родом из Тылича, Польша), № 1528

Сара Блайх (родом из Крыницы, Польша), № 1966

Рия Ганс, № 1980

Майя (Магда) Ганс, № неизвестен

Адела Гросс, № неизвестен

Жéна Габер, № неизвестен

Михаловце

Регина Шварц (с сестрами Цилей, Мими и Геленой), № 1064

Алиса Ицовиц, № 1221

Попрад

Марта Мангель, № 1741

Этта Циммершпиц, № 1756

Фанни Циммершпиц, № 1755

Пири Ранд-Слоновиц, № 1342

Роза (Эдита) Граубер, № 1371

Прешов

Магда Амстер, № неизвестен

Магдушка (Магда) Гартман, № неизвестен

Нюси (Ольга, или Олинька) Гартман, № неизвестен

Ида Эйгерман (родом из Новы-Сонча, Польша), № 1930

Эди (Эдита) Фридман, № 1949[6]

Элла Фридман, № 1950^>*

Елена Цукермен, № 1735

Като (Катарина) Данцингер (упоминается в письмах Герцки), № 1843

Линда (Либуша) Райх, № 1173

Йоана Рознер, № 1188

Матильда Фридман, № 1890^>*

Марта Ф. Фридман, № 1796^>*

Стопков

Пегги (Маргарита) Фридман, № 1019*

Берта Берковиц, № 1048

Ружена Грябер Кнежа, № 1649

Доктор Манци (Манца) Швалбова, № 2675

Мадж (Магда) Геллингер, № 2318

Данка Корнрайх, № 2775

Карта Словакии в границах времен Второй мировой войны. Указаны некоторые города, откуда евреек депортировали в Аушвиц.

© Хэзер Макадэм; рисовала Варвара Ведухина.

Да, невеселые дела. Это, пожалуй, даже хуже, чем звезды, которыми они нас заклеймили… Ведь на сей раз жертвами станут наши дети.

Ладислав Гросман. Невеста

Этот слух родился так же, как обычно рождаются слухи. Просто у кого-то появилось опасение. Нехорошее предчувствие. Но все равно – ведь это лишь слух. Разве можно сделать евреям еще хуже, чем сейчас? Даже погода, похоже, была против них. Зимы суровее здесь не помнили. Сугробы – выше человеческого роста. Обладай правительство хоть каплей здравого смысла, низкорослым уже запретили бы выходить из дома, чтобы они не утонули в снегу. Результаты разгребания завалов успели сказаться на кое-чьих задах: детишки тут же приспособили обочины для игр и за неимением санок съезжали со снежных гор прямо на своих мягких местах. Наряду с катанием по льду это сделалось новой национальной забавой.

За метелями шли морозы и порывистые ветры с Татр. Ветер насквозь продувал и хлипкие пальтишки, и толстые шубы; он не делал разницы между бедняками и людьми более состоятельными, одинаково безжалостный и к тем, и к другим. Он проникал сквозь любую одежду, пробирая до самых костей. Кожа на руках и губах трескалась, покрывалась корками. Чтобы носом не шла кровь, ноздри смазывали остатками гусиного жира. Ледяные сквозняки задували сквозь щели в окнах и под двери, и измученные родители девочек с радостью принимали у себя не менее изнуренных соседей, чтобы посидеть у огня и вместе попереживать по поводу тех самых слухов – ведь огонь в очаге горел далеко не у всех: раздобыть дров даже на растопку было непросто. Некоторые еврейские семьи жили впроголодь. Кому-то лучше, кому-то хуже, но плохо – всем.

Голос разума гасил вспышки беспокойства, рожденного неизвестностью. Если это не слухи, – говорили самые рассудительные, – и правительство впрямь заберет девочек, их же не увезут слишком далеко. А коли и далеко, то совсем ненадолго. Всего на весну, ежели она вообще наступит. И то – если это не просто слухи.

«Если» выглядело столь материальным, что его не смели произносить, дабы оно не обрушилось всем весом и не накликало беду. Это просто слухи, вот и все. Кому и зачем может понадобиться увозить куда-то девушек и девочек-подростков?