Лена едва не застонала, вспомнив, сколько проблем по милости Мишки принес ей вчерашний день. Если братец хочет остаться в живых, пусть сидит сейчас в своей комнате и не высовывается. С другой стороны, когда он без работы, то никогда в такую рань не поднимается, предпочитает лишних пару-тройку часов поспать, так что вряд ли им грозит столкнуться нос к носу в коридоре.

Мамы уже не было, она работала уборщицей в продуктовом магазине неподалеку и всегда вставала затемно, чтобы к приходу первых покупателей торговый зал сиял чистотой. Платили ей сущие гроши, но за свое место мать держалась разве что не зубами, уверяя, что выдержала целый конкурс, чтобы его получить, и если она уйдет, тут же найдется с десяток желающих занять ее должность. Лена полагала, что имеются в виду кандидатуры из ближайшего бомжатника, но вслух этого никогда не говорила, чтоб не обидеть мать.

Раньше та работала в столовой, кормила заводчан борщами да гуляшом. Потом завод обанкротился, затем открылся заново, но места для матери там уже не нашлось, особенно после того, как врачи обнаружили у нее варикозное расширение вен. Новому начальству не были нужны повара, часто берущие больничный из-за профзаболевания. Наплевав на собственное здоровье, мать еще некоторое время пыталась устроиться работать по профилю, а потом какими-то неведомыми путями вышла на этот магазин. Да так в нем и осталась. Напрасно твердила ей Лена, что ноги да и поясница ей спасибо не скажут, мать ее и слушать не желала. Твердила, что график очень удобный, она почти целый день дома сидит, да и работа несложная.

А вот отец, напротив, как только пенсию по инвалидности себе выбил, тут же дома осел. И добро б что серьезное приключилось, а то по пьянке головой ударился, и все дела! Нет, больше он не пьет, закодировался наглухо, но и делать ничего не хочет, инвалид алкогольного труда, называется! Зато любит порассуждать, как они в свое время вкалывали до потери пульса, нынешней молодежи, мол, такое и не снилось! По мнению Лены, на бате еще пахать и пахать бы надо, но раз им с матерью нравится играть в такие игры, когда больная жена должна обслуживать вполне себе здорового мужа, то пускай делают, что хотят.

Тело протестовало против того, чтобы его сначала тащили в ванную, потом насильно кормили завтраком, одевали и выдворяли на улицу, и всячески пыталось саботировать голос совести. Такую внутреннюю борьбу между «хочется» и «надо» Лена выдерживала каждое утро, но сегодня «хочу» звучало особенно сильно. А может быть, объявить себя больной и на работу не ходить? За денек отлучки ей ничего не будет, проверено. Хоть отоспится после вчерашней безумной ночки, заодно и попробует отыскать автосервис, в котором возьмутся за восстановление «девятки». А то ведь так и сгниет в гараже, бедолага…

Но с другой стороны, она тогда точно с Мишкой сцепится. Желание прогуляться по улице у него вряд ли возникнет, погода к тому совершенно не располагает – за окном холодно и мерзко. Да и поиском работы он сегодня вряд ли озаботится, значит, будет целый день торчать дома. Так или иначе столкнутся, а там по накатанной дорожке: слово за слово, и понеслось. Вполне может быть, что и вправду милицию вызывать придется. Нужно ей это? Кажется, нет. И так нервы на пределе, сорвется, натворит бед. Так что лучше все же поехать на работу. А уже вечером, вернувшись, выяснять, кто же родителям более дорог: она, главная добытчица в семье, или ее лоботряс братец, способный только на то, чтобы портить чужое имущество?

На работе первым делом Лена отправилась пить кофе, чтобы хоть как-то заставить глаза посмотреть на мир. После пары глотков напитка, заваренного столь круто, что, по выражению Мариночки, у «нормальных женщин от него негритята родятся», она худо-бедно пришла в себя. Пока не вернулось начальство и не принялись названивать клиенты, надо было пользоваться моментом и лезть в Интернет, чем она и решила заняться в ближайшие полчаса.