Никто не понял, как на дороге появились, словно выросшие из земли, полтора десятка всадников. С мечами наголо, с готовыми к удару копьями, они окружили путешественников. Один из них, совершенно лысый, худой, словно жердь, проговорил, посмеиваясь:

– Я думаю, вы не откажетесь поделиться деньгами с несчастными и обездоленными.

– Что-то ты не очень похож на обездоленного, – ответил Эйнар, положив руку на рукоять меча.

– Смелый очень? Похвально, только глупо. Давайте-ка по-хорошему, сами видите, нас в два раза больше. Гоните деньги и проваливайте. Обещаю, вас никто не тронет.

Эйнар покачал головой и рванул из ножен меч. Остальные последовали его примеру.

– Ну, вы сами напросились, глупцы!

Разбойники думали сразу смять сопротивление горстки, как им показалось, паломников, сбить их в пыль и заставить неуступчивых дураков жрать землю и молить о пощаде. Но всё получилось совсем наоборот. Вчерашние крестьяне, сменившие соху на кусок грубо обработанного, заточенного железа, напоролись на людей, знавших в оружии толк. В мгновение ока, Эллирий, уклонившись от неумелого выпада, снёс голову одному из нападавших. Другого, никак не совладавшего с упрямой лошадью, безжалостно заколол Эйнар. В тот же миг с десяток бандитов бросились наутек, оставив главаря и двоих его верных товарищей на растерзание противнику.

– Беги! – крикнул один из них, а сам бросился на Александра.

Тот, отбив в сторону меч, просто двинул эфесом бедняге в зубы, и разбойник, вылетев из седла, покатился в придорожную канаву. Второй не стал искушать судьбу и тоже бросился следом за главарем. А Черепу не повезло – его конь споткнулся о корягу, и предводитель кубарем полетел сквозь кусты. Оглушённый ударом, хотя и почти не пострадавший, он смог подняться на ноги лишь тогда, вокруг него сошлись кольцом несостоявшиеся жертвы. Эйнар спрыгнул с коня и подошёл к поверженному противнику.

– Ну что, обездоленный, что теперь скажешь?

– Вяжи его, Эйнар, – проговорил Бирнезий.– Властям сдадим, может, деньжат подкинут.

– Лучше убейте меня, – мрачно проговорил разбойник.

– Что это ты так боишься?

– Не хочется на кол садиться, лучше уж голову сруби.

– Слушай, Бирнезий. Охота нам снова возвращаться назад, возиться там с ним?

– Предлагаешь прямо так вот и зарубить?

– Да зачем, пусть идёт.

Разбойник, закрыв глаза в ожидании смерти, открыл их, удивлённо посмотрел на Эйнара. Ему не верилось, что он может так легко отделаться.

– Мы ведь, друг Бирнезий, тоже не без греха.

– Да и то верно, пусть валит отсюда подальше.

Разбойник поднялся, поймал повод одного из оставшихся без седоков коней. Вскочил на него и неспешным шагом направился прочь. Уже в кустах он обернулся и сказал:

– Я не забуду вашей доброты. Если понадобится моя помощь, ищите меня в этих местах… Пока здесь. Чем смогу – помогу.

Прошло несколько дней пути. Природа словно забыла о приближающейся осени и расщедрилась на тепло и ясную погоду. Даже ночи около костра казались не такими холодными, как обычно бывает в эту пору. Почти безлюдная дорога петляла по лесным дебрям, взбиралась на холмы, ныряла в ложбины. И, наконец, привела на берег довольно широкой, точно больше ста шагов в ширину, реки. На противоположный берег вёл надёжный, добротный дубовый мост, опиравшийся на быков из огромных камней. Дорога пересекала реку по этому мосту и упиралась в покрашенные тёмной охрой ворота в стене из массивных известняковых блоков, покрывшихся за долгий срок тёмным налетом въевшейся в камень пыли и пятнами лишайников.

– Ну, вот и пришли, – тихо проговорил Вителий и, словно роясь в своих воспоминаниях, добавил. – Его стены расположены квадратом. В центре главный храм, а по краям дома служителей и кладовые. Заблудиться не получится. А реликвии, насколько я знаю, в главном храме хранятся.