– Руку, руку давай, – прошипел Эллирий.

Сильные руки схватили его за одежду, за пояс и втащили в лодку.

– Переоденься, а то, не ровен час, застудишься, – Бирнезий протянул Саше свёрток с сухой одеждой.

Тот быстро скинул сапоги и, вылив из них за борт воду, отдал Бирнезию, пообещавшему набить их сухой соломой, чтобы быстрее высохли. За сапогами последовала промокшая до последней нитки одежда. Он повесил её на борт и оделся в сухое.

– Ну, что тут у вас?

– Застава, – Эйнар мотнул головой в сторону, где виднелись отблески факелов.

– Только то?

– Ба, ещё один герой, – пробурчал Эллирий. – Дай вам волю, вы с Эйнаром весь остров перевернёте вверх тормашками. Вот сейчас и проверим, насколько вы хороши. Луна скроется, темнее станет и начнём.

Ждали довольно долго, Александру показалось, что прошло часа два, не меньше. Луна неумолимо клонилась к лесу и, наконец, скрылась. Эллирий и Бирнезий сели на вёсла и, осторожно отталкиваясь от вязкого дна, вывели лодку из камыша на чистую воду. Саша, вцепившись руками в борт, смотрел на горевший на мостках небольшой костерок, у которого сидели люди. Во рту пересохло, ноги мелко дрожали. Он никак не мог справиться с нахлынувшим страхом, хорошо хоть никто этого не видел.

Эйнар и Вителий взялись за луки. Запалив от тлеющего трута небольшую свечу, они подожгли пропитанную смолой сухую траву, намотанную у наконечников. Сухо щёлкнула тетива, и две стрелы устремились в соломенную крышу ближайшего к реке дома. Следом за ними устремились ещё две. Очертив дугу, разгоревшиеся на ветру стрелы попали точно в цель. Сухая солома мгновенно вспыхнула гигантским костром. С берега раздались крики, зазвенело деревянное било, поднимая людей.

– Давай, – Эйнар хлопнул Бирнезия по плечу, и оба гребца со всей силы налегли на вёсла.

Лодка быстро мчалась в загороженный сетью проход. На её носу изготовился Вителий, сжимавший в руках остро отточенный нож. Никто на заставе не заметил приближавшуюся лодку. Да и кто бы подумал, что опасность исходит не от дремучего леса, отделённого от частокола лишь засечной полосой в полсотни шагов, а совсем с противоположной стороны. Часть солдат бросилась тушить разгоравшийся пожар, благо на этот случай были вырыты несколько колодцев. Другие, на ходу одевая доспехи, бежали к частоколу.

Лодка упёрлась носом в прочный пеньковый канат. Все схватились за мостки, чтобы не развернуло боком, а Вителий начал резать ножом намокшую, неподатливую верёвку. Даже острый нож брал её с трудом, и ему пришлось приложить немало усилий. Наконец раздался негромкий всплеск упавшего в воду обрезка каната, и сеть бессильно потянулась за течением.

– Греби, – прохрипел Вителий и упал на дно лодки, утирая дрожащей рукой пот со лба.

Эллирий и Бирнезий дружно налегли на вёсла, и лодка, так ни кем и не замеченная, устремилась вниз по течению. Ещё какое-то время они гребли, что было силы, но, отплыв шагов на двести, бросили весла.

– Уф! – выдохнул Эллирий и, кривясь от боли в натруженных руках, опустил их в воду. Более привычный к такому, Бирнезий лишь усмехнулся, глядя на товарища.

– Что смеёшься, знаешь, какие волдыри вскочат, – пожаловался тот.

– Ладно тебе. Радуйся, что проскочили, а мозоли – ерунда, заживут.

Лодку медленно несло течение. Вокруг царила непроглядная тьма, и лишь звёзды над головой, усыпавшие небо так, словно кто-то вытряхнул алмазной пыли на чёрный бархат, давали немного света. Бирнезий достал из мешка деревянную флягу, откупорил и пустил по кругу. Каждый по-очереди отхлебнул пару глотков ароматного мёда. Александр последним взял флягу у Эйнара слегка дрожащей рукой. Тот почувствовал, но не подал и вида. После первого же глотка страх и напряжение как рукой сняло. Саша улыбнулся и спросил: