Стрижевский появился полчаса спустя в сопровождении Русакова, на тот случай, если вдруг придётся иметь дело с двумя помешанными.

– Где он? – спросил Стрижевский, едва вошёл в квартиру. – Что с тобой, на тебе лица нет.

Не говоря ни слова, Анна провела обоих в комнату и показала на щит. Иван Сергеевич присел, коснулся пальцами одной из царапин, потёр бурое пятно.

– Бог ты мой, а это штука действительно побывала в каком-то сражении. Но, Анна, это ещё ничего не значит. Это лишь позволяет предположить, что наш друг, например, увлекается историческим фехтованием. Кстати, ты хотела нам что-то рассказать.

– Учтите, доктор, я не пьяна, не под кайфом и в здравом рассудке. И не собираюсь вас разыгрывать.

– Хорошо, хорошо. Охотно верю.

– Когда я пришла к нему, Давыдов не открыл дверь, хотя консьерж внизу сказала, что он дома, и посоветовала войти самой – приняла меня за его девушку. Я вошла и увидела его одетым в старинную одежду с мечом на поясе…

– Может, он на карнавал какой собирался? И, конечно же, он сказал тебе, что его ждут в мире ином и вышел за дверь. Весьма убедительное доказательство существования параллельных, или каких-то там миров.

– Не перебивайте! Я окликнула его – Александр обернулся, но в этот миг сверкнула яркая вспышка, и он исчез.

– Как – исчез? Ты уверена? Тебе не померещилось?

– Я ещё никогда не была так уверена в своих словах. Он исчез. Не спрятался, не выбежал на улицу, а просто исчез! Пшик, и пустое место!

– Но это невозможно, – прошептал Стрижевский, качая головой. – Этого не должно быть. Анна, я знаю тебя давно и всецело доверяю. Но поверить твоим словам мой разум отказывается. Я могу поверить лишь тому, что увижу своими глазами.

– А если это, действительно, могло быть? – задумчиво проговорил Русаков, рассматривая щит. – Я верю Анне, и ты веришь ей. Она не будет врать, да и ради чего. Просто мы не готовы поверить в то, чего не знаем и сомневаемся, когда происходит что-то невероятное. Но мы не должны болтать об этом. Ни слова за пределами нашего круга. Ни знакомым, ни родственникам, ни, тем более, прессе.

– А что сейчас? – растерянно спросила Анна.

– Неплохо бы дождаться его. И потребовать объяснений происходящему. Не думаю, что ждать придётся долго.

– А если придётся ждать месяц?

– Не волнуйся, мы подменим тебя, – засмеялся Иван Сергеевич.

– Хорошо, попробуем. В конце концов только Александр способен открыть правду.

Александр заметил Анну в самый последний момент и уже не смог остановить движения рук. Её тут только не хватало – подумалось в тот миг, когда глаза резанула ослепительная вспышка. А в следующее мгновение он увидел вокруг себя высокие, стройные сосны. Запах хвои вскружил голову так, что пришлось прислониться спиной к липкому от смолы стволу, чтобы не упасть. Ноги утопали в мягком, зелёном моховом ковре. Где-то высоко, прячась в лесных кронах, пели птицы. Александр наугад выбрал направление и начал подниматься на пригорок, верх которого венчала причудливая сосна с растроившимся на уровне груди стволом. Под ногами что-то сочно захрустело – мох с зелёного сменился на серо-голубой. То тут, то там встречались коричневые шляпки грибов. Они так манили к себе, что Саша, не удержавшись, сорвал несколько боровиков. А когда он нагнулся, чтобы собрать пяток молодых подосиновиков до его слуха донёсся звон клинков.

Грибы выпали из его рук, и Александр поднялся, растерянно озираясь по сторонам. Рука скользнула к рукояти меча, готовая в одно мгновение выхватить его из ножен. Опять сражение? А он надеялся, что хоть в этот раз удастся понять, куда занесли его чудеса. Быстрым шагом Александр преодолел оставшиеся до вершины пригорка полсотни шагов. Противоположный склон резко уходил вниз, а у подножья холма высились густые заросли орешника. Звуки боя доносились оттуда. Саша всмотрелся, стараясь разглядеть, что же там происходит. Тонкие ветви раскачивались, между ними мелькали фигурки людей. Вдруг двое выскочили из зарослей, видимо хотели подняться наверх, но передумали и снова бросились в орешник. Эйнар? Бирнезий? Александр раскрыл от удивления рот. Ещё двое выскочили из орешника, озираясь по сторонам.