– А вдруг Александр говорит правду? – осторожно предположила Анна, но, заметив на себе непонимающие взгляды коллег, поправилась. – Я имею в виду, что сны кажутся ему реальностью. Это вполне возможно, хотя и кажется он всем нам нормальным А если понаблюдать за ним? Пусть без ведома, это даже лучше – на его поведение не будет влиять мысль о том, что он подопытный кролик.

– Как? Наймём частного детектива, а то и Топосова попросим, пусть напичкает его квартиру жучками? Анна, он на нас в таком случае или заявление в органы напишет, или ребят с битами пришлёт. Если только, – глаза Ивана Сергеевича весело сверкнули, и он внимательно осмотрел смутившуюся девушку с головы до ног. – Если только ты не поможешь нам.

– Я?!

– Почему бы нет. Вы примерно одного возраста, привлекательны, одного социального уровня. На мой взгляд, вы легко найдёте общий язык.

– С каких это пор доктор Стрижевский записался в сводники?! – возмутилась Анна, покраснев до кончиков волос.

– Да, приходится становиться сводником. И заметь, дорогая моя – это и для твоего блага, – парировал Стрижевский. – Кто мне жаловался, что «…такая проблема познакомиться с порядочным молодым человеком…» Вот твой шанс, милая моя. А уж если не понравится, всегда можно отказаться. И не думай, что он ненормальный. Так, есть небольшие сложности. А у кого из нас их нет?

Возмущённая до глубины души Анна резко встала, случайно смахнув рукой на пол чашку с недопитым кофе, и, наградив наставника испепеляющим взглядом, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Подумай! – крикнул ей вдогонку Стрижевский, а затем, повернувшись к прячущим улыбки коллегам, спросил:

– Ну что я такого сказал? Или я не прав?

Победоносные полки возвращались в столицу. Не все – большая часть отправилась следом за отступающим врагом. Путь до границы не близок, кто знает, что придёт на ум остаткам талланской армии. Хорошо, если так и будут бежать, а если решат пакость какую учинить? Да и пленных побольше захватить не мешало к тем двум с лишним сотням, которых вели под конвоем всё к той же границе. Издавна повелось между неспокойными соседями менять пленников на своих или на золото.

Полк Эллирия возвращался домой. С добровольцев спрос не велик, никто не заставит их гнать врага до порубежья. И без того они сделали больше, чем на то рассчитывал военачальник. Шутка ли – продержаться в самом пекле, да потерять убитыми и ранеными меньше сотни.

Отдохнувшие солдаты шли весело, с песнями, с шутками. В руках мелькали наполненные совсем не водой фляги, но Эллирий не обращал на это внимание, он и сам был не прочь приложиться к своей. Сейчас можно.

Город встретил победителей восторженными криками. Уже за мостом, вдоль дороги выстроились толпы горожан, опьянённых общим восторгом. Немногочисленные стражники едва сдерживали людей, которые так и норовили вырваться на дорогу, обнять любого из уставших, покрытых серой пылью, солдат. То и дело какая-нибудь взбалмошная девчонка ускользала от рук стражника и повисала на шее первого попавшегося воителя, да целовала взасос. Женщины постарше беззлобно ругались, грозили бесстыдницам, а сами бросали солдатам цветы и, что особенно было приятно изголодавшимся в пути воинам, пирожки и хрустящие малосольные огурчики.

Когда ликует толпа, когда у самого на душе радостно оттого, что выжил в тяжёлой схватке, да ещё вернулся героем, сам становишься частью этого действия. Эйнар и Бирнезий что-то кричали, как и все, махали руками всем подряд, словно полгорода ходило в их знакомых или родичах. Разом забылось всё, даже сгоревший Феринол и погибшие друзья. Сейчас они жили только этим мгновением, совершенно не думая о том, что будет дальше.