Сжатый со всех сторон, враг сопротивлялся недолго. Паника пронеслась по его рядам, и талланцы, потеряв надежду на победу, ринулись бежать. Одни бежали без оглядки, побросав своё оружие, другие старались отступить по всем законам военного искусства. Полк Эллирия очутился около единственного на всю округу небольшого моста, куда и пыталось прорваться большинство из отступающих. Ещё бы мгновение, и всех бы до единого, втоптали в этот несчастный мост, но со всех сторон ударили несколько полков, и враг рассеялся на небольшие группы. Некоторым удалось всё же прорваться на мост, и полк добровольцев ринулся было в погоню, но с полсотни смельчаков развернулись к ним навстречу и приготовились умереть, но прикрыть отход своих товарищей.

– Стойте! Расступитесь! – раздался из рядов талланцев сильный голос.

Вперёд вышел закованный в воронёный панцирь гигант, сжимавший в руке тяжёлый, широкий меч.

– Все мы храбрые воины, но не наша вина, что мы сошлись друг с другом на этом поле. Довольно крови. Пусть любой из вас сразится со мной, и если победа будет на его стороне, мои солдаты сложат оружие, если выиграю я, мы уйдём. Вы согласны?! Подумайте, иначе здесь ляжет не одна сотня ваших солдат, я это обещаю.

– Ну уж загнул, – послышался насмешливый голос, и Александр с удивлением узнал голос Эйнара. – Посмотри лучше, как твои дружки драпают.

– Я вижу, смельчак нашёлся, – спокойно ответил талланец. – Так выходи, покажи какой ты храбрый воин.

Среди солдат раздались смешки, кто-то буркнул, де острослов в штаны наложил уже от страха. Но Эйнар вышел. Не спеша, подошёл к талланцу, положив на плечо добытый в бою меч. Тот удивлённо посмотрел на противника.

– И ты думаешь справиться со мной? – спросил он. – Может, подумаешь хорошенько, прежде чем идти на верную смерть. Я ж тебя щелчком зашибу.

– Попади сначала.

– Как знаешь.

Противники поудобнее перехватили оружие и начали медленно подходить друг к другу, присматриваясь к каждому движению, примеряясь, ища слабину. Талланец вдруг молниеносно преодолел оставшиеся пару шагов, размахнулся и, резко выдохнув, махнул мечом. Тяжёлое лезвие с шипением рассекло воздух и ударило в подставленный Эйнаром щит. Раздался треск, но щит выдержал, зато державший его человек невольно присел от мощного удара. Тут же на щит обрушился ещё один удар, и Эйнар упал на политые кровью доски, но быстро перекатился в сторону и, вскочив на ноги, нанёс ответный выпад. Его противник отвёл клинок в сторону, сделал шаг вперёд и ударил кромкой щита по руке. Эйнар удержал в руках меч, но споткнувшись о чьё-то бездыханное тело, упал под ноги врага. Талланец занёс меч для последнего удара.

Все вокруг замерли, Бирнезий же ринулся вперёд сквозь строй, хотя и был слишком далеко, чтобы успеть прикрыть друга. Но прежде чем меч начал своё роковое движение, Эйнар изо всех сил ударил противника ногой в пах. Тот согнулся, выронил оружие и упал рядом, застонав от нестерпимой боли. Эйнар схватил его же клинок и с силой рубанул по спине так, что лезвие разлетелся на несколько осколков. От удара о броню застёжки на спине разорвались, и доспехи слетели с врага – остались лишь наплечники. Тот всё же поднялся, сжимая в руке длинный кинжал. Взревев, словно зверь, он бросился на врага, но Эйнар, подняв попавшийся под руку боевой топор, ловко увернулся и, с разворота, нанёс по спине противника последний, смертельный удар. Страшное оружие, дробя кости и хребет, вонзилось в тело гиганта. Брызнула кровь. Талланец замер, повернул к Эйнару искажённое от боли лицо, видимо что-то хотел сказать, но жизнь покинула его, и мёртвое тело упало навзничь. Тут же раздался звон оружия – оставшиеся талланцы, верные слову командира, сдались на милость победителя.