Я помнил неистовый восторг и любовь, бесконечное счастье, в котором купался на протяжении всего сновидения. И странноватый пафос, с каким я думал о нашей любви. Ничего подобного в реальности не испытывал никогда, ни к одной женщине, в том числе и к Нине. Наши отношения с ведьмой представлялись мне куда более сложными.

Правда, у нас не было шанса ни на какие отношения. Из-за сделанного мной год назад выбора.

А ещё во сне мы с Ниной были не одни. С нами была магия.

Магия! Музыка в замысловатом танце страсти, глоток обжигающего утреннего кофе, дающего заряд бодрости на весь день, завершающий аккорд, без которого не уснуть, потому что тревога съест твой мозг чайной ложечкой, тот самый Усилитель, который перестал у всех работать. Кроме нас.

Вместо кофе и зелий мы замешивали магию, страсть и любовь в равных пропорциях. В этом таился секрет нашего счастья?

Так… не бывает.

Ничего подобного в реальности не существовало! Даже если бы я сделал другой выбор, всё было бы не так. Или так?

От одного этого вопроса меня скрутило в узел.

– Аля! – злобно завопил я.

Это вопил не я: наружу рвались боль, разочарование и страх. Что, если… Нет, если я задам сейчас себе этот вопрос, пути назад не будет. Не сейчас. Не сегодня. Лучше никогда. Это. Просто. Сон.

Но я злился. Сильно злился. Если сейчас Аля не придёт на мой зов, соберусь и уйду. Что со всем этим делать, подумаю вечером.

Но Аля пришла. Она не обладала магическими способностями, но, как и многие женщины, прекрасно чувствовала, когда стоит остановиться и сдать назад, а когда можно додавить и добиться своего. Каким-то шестым чувством подруга поняла, что ещё немного и я взорвусь, а взрыв станет чудесным предлогом разорвать отношения.

Аля стояла передо мной маленьким злым ёжиком и угрюмо смотрела исподлобья.

Подругу я, разумеется, не боялся, но скандалы и выяснения отношений никогда не жаловал. Поначалу я купировал ссоры жарким сексом, а если избежать размолвки не удавалось, то примирительный секс всё равно выходил приятнее и ярче обычного. Порой мы специально подзадоривали друг друга, чтобы пощекотать нервы, слегка выбить из колеи и в последний момент кинуться в объятия. Сейчас я не мог припомнить ни одной серьёзной причины размолвки: нам и делить-то нечего.

Но со временем ссоры стали просто ссорами, а после формального примирения мы часто чмокали друг друга в щечку и засыпали, отвернувшись друг от друга. Иногда ложились в кровать, так и не помирившись, не сказав друг друга ни слова, хотя и договорились не засыпать «в плохих отношениях». Серьёзных поводов для размолвок не добавилось, но и для перехватывающих дыхание примирений их уже не находилось.

Аля никогда не носила халаты, она любила коротенькие топики и шорты, которые очень ей шли. Я попытался проигнорировать неприязненно насупленное лицо подруги и сосредоточиться на стройных крепких ножках. Добиться удалось только того, что я вспомнил: Аля крайне редко засыпала у меня на плече. Она предпочитала почитать книгу или просто потупить в телефон, даже после секса.

А вот Нина… Да что ж такое! Это. Просто. Сон.

– Что, Сергей? – перебила мои мысли Аля, которой надоело молча укоризненно буравить меня взглядом.

Сергей. Не Серёжа. Не «зайка» и не «зай», чтобы это ни значило. Я терпеть не могу домашних прозвищ. Кто придумал и внушил девушкам, что это мило? Это противно, мерзко и тошнотворно. Фу-фу-фу! Какой из меня, к чёрту, «зай»? Какой «зайчик»? Какой «зайка»? Максимум, заяц. Если без «зоопарка» никуда, то можно выбрать хотя бы более мужественных животных: льва, тигра. Но никак не «зайку»!