Дыхание сбилось. Он действительно знает.

— Если что-то пойдёт не так. Я тебя убью, — сказала я, всё ещё держа бластер у головы Рауха.

— Идёт.

— Елена! — крикнули за дверью.

— Всё в порядке, — ответила я. — Виктор Раух ведёт себя благоразумно. Дверь выламывать не нужно. Мы дождёмся, пока починят систему, — сказала я, не сводя взгляда с Виктора.

— Назовите кодовое слово, — попросил мужчина.

— Пси-корпус в огне.

— Вас понял. Но если что мы рядом.

Плечи Виктора расслабились, взгляд его потеплел.

— Что вы знаете обо мне? — спросила я, раз уж времени у нас не так много.

— В три года тебя нашли на дороге между Джане и деревней Слим, — быстро начал Раух. — Память о родственниках была полностью стёрта. Ты не знала, как очутилась здесь и забыла своё имя. Выросла в интернате, но когда тебе было четырнадцать попала в приёмную семью. Там не прижилась и вернулась в интернат…

— Хватит! — оборвала я Виктора. — Расскажите то, что я про себя не знаю.

— Убери пушку. Нервирует.

Нет! Когда человек нервничает, допускает ошибки. Пусть Раух проколется и расскажет то, что даже не хотел. Я молчала и продолжала буравить его взглядом. Рука с бластером не дрогнула.

— Твои родители были моими друзьями, — сказал Виктор. — Я пришёл, чтобы спасти тебя. Ведь скоро и ты станешь псиоником. Придётся жить по другим правилам.

— Я не псионик! Я антипсионик!

— Твои родители отдали последние силы, чтобы поставить тебе ментальные щиты, через которые никто не может пробиться. Не веришь мне, сходи в кафе “Сиреневые сны”, там тебя никто не станет обманывать.

— Что значит последние силы?

— Они были революционерами, — спокойно сказал Виктор, смотря на меня открытым взглядом.

— Есть доказательства? — голос дрогнул.

Раух может и соврать. Пусть докажет свои слова.

— Не такими, как Асти, — продолжил он, не обращая внимания на мои вопросы. — Твои родители хотели изменить мир. Помочь псионикам жить полноценной жизнью, но не с помощью переворота, а с помощью постепенной перестройки общества. Они нашли информацию, которая должна была изменить всё, но правительство их обнаружило и уничтожило.

— Это не правда! — выплюнула я.

Я ничего не знаю про своих родителей и Раух может наплести про них что угодно.

— Если это не правда, то почему ты до сих пор не выстрелила? — шепотом спросил Виктор, берясь за бластер рукой и отведя его в сторону.

Он встал ко мне вплотную. Его дыхание коснулось моих волос. Внутренний мир стал крошиться, как стекло от удара кулака. Горло сжал спазм. Я прохрипела:

— Я не верю вам!

— Хорошо, — согласился псионик. — Давай посмотрим фактам в лицо. Ты стала слышать чужие мысли и видишь своих родителей во сне. Я могу помочь. Тебе решать, что делать. Осталась всего минута.

Как он мог узнать такие подробности обо мне? Я никому не говорила, даже Йену! Виктор молчал и выжидательно смотрел.

Слёзы побежали из глаз. Я, оказывается не я. Хочу ли я ломать то, к чему уже привыкла? Смогу ли выжить в новой реальности?

— Сними щит! — скомандовал Раух. — Ты каким-то образом умудрилась надеть его перед нашей встречей.

Я воздвигла щит? Он про что? Хотя… Я же слышала мысли Алисии и тогда подумала… А если я уберу шлем?

“Чего-то у них там слишком тихо”

“Виктор! Десять, девять, восемь…”

“Елена, ты меня слышишь?”

Я оглянулась. За дверью охранник, на той стороне подельник Рауха и Виктор передо мной. Я их слышу! Я псионик! Какой ужас!

Виктор молчал и с надеждой смотрел на меня. Я со злостью толкнула в него мысль.

” Слышу!”

Раух, обрадовавшись, схватил меня за руку.

“Никому не говори о своих способностях”.

Свет замигал, запищали датчики, сработавшие на включение. Над столом замелькали голограммы. Подняв глаза посмотрела на камеру, которая опять фиксировала каждое движение и каждое слово. Но не мысли!