Чутье Островского не подвело: милейшая Дарья Николаевна оказалась очень даже непростой барышней. Хотя загадка была не из мудреных – достаточно было оценить английского скакуна, да и весь облик барышни. Уездная принцесса. Богатая невеста сама шла в руки, оставалось только не упустить её. Значит, самое время представиться официально.

До сих пор Островский всячески избегал знакомства с соседями. Он боялся, что, если начнёт ездить с визитами, кто-нибудь из ответной любезности может заглянуть и к нему. Не дай бог, такой визитёр увидит блаженную улыбку Иларии или заприметит её отсутствующий взгляд. Что тогда подумают об Островских? Мачеха висела на ногах Лаврентия пудовыми веригами, но он не находил в себе сил разорвать эти путы. Глядя на Иларию, всё такую же молодую и яркую, он не мог поверить, что ей тридцать семь. Островский всё оттягивал неизбежное: ещё денёк, а потом ещё один… Но теперь время вышло.

«Деньги за каждой из Черкасских дают немереные, – размышлял Лаврентий. – Афанасьево стоит двенадцать тысяч. На приданое можно купить два-три больших поместья, восстановить это, и ещё куча денег останется. Да к тому же наследство. Всё, что проиграл отец, не тянет даже на четверть того, что дают за милейшей Дарьей Николаевной. Надо бы поспешить, пока этот кусок не утащили прямо из-под носа».

Может, по-свойски (соседи, мол!) заехать к барону Тальзиту? Старик явно дружит с Черкасскими, значит, сможет представить новичка княжескому семейству.

«Так и сделаю», – решил Лаврентий и вздохнул: до намеченного визита к барону ему предстояло пережить главное – решиться на разговор с Иларией.

Солнышко припекало, сквозь шёлк траурного платья нежило теплом плечи Иларии. Это оказалось так приятно… Накопав на лугу ромашек и васильков, Островская рассаживала цветы по клумбам. Сердце её пело – ведь Малыш был рядом. Наконец-то их быт устроился. Теперь самая пора наслаждаться жизнью. Высадив последний цветок, Илария поднялась с колен, отряхнула руки в кожаных перчатках и отдала Анфисе совок, а потом маленькую лейку.

– Хорошо, что мы именно сюда переехали. Климат здесь прекрасный, земля – чудо какая плодородная. Я устрою здесь восхитительный сад…

Илария не договорила. Услышав стук копыт, она радостно встрепенулась и поспешила навстречу пасынку. Женщина так давно обожала смуглого красавца брюнета, что уже не вспоминала, что мужчин было двое – в её сознании Валерьян и Лаврентий слились в образ одного великолепного самца. И сейчас, при виде любовника, её сердце забилось чаще. Она просунула руку под локоть Лаврентия и потянула его к новым посадкам.

– Мой дорогой, глянь сюда. Правда, красиво? Одна клумба – из ромашек, а другая – из васильков. Вот только мне кажется, что в нашем саду не хватает благородных цветов. Что ты об этом думаешь?

– Милочка, делай по своему желанию, – угодливо улыбнулся Лаврентий. Пытаясь оценить, осмыслен ли взгляд мачехи, он заглянул в лицо Иларии. Не поймёшь! Глаза чёрные – непроницаемые. Так в уме она нынче или нет? Но отступать всё равно было некуда, и Лаврентий решился на разговор: – Послушай, нам нужно побеседовать.

– Хорошо, дорогой, только ты дай мне свой альбом, я хочу выбрать цветы для нашего сада, – попросила Илария и плотно прижалась грудью к боку пасынка.

Ну, надо же! Женщина сама подсказала нужные аргументы. Теперь Лаврентий знал, как её убедить.

– Пойдём, я достану альбом и расскажу, какой у меня созрел план насчёт имения, – заявил он и увлёк мачеху в дом.

Что ж, можно считать, что гонка за приданым началась. К началу октября Илария уедет из Афанасьева.