Я подошла к высокому окну, распахнула тяжелые шторы и взглянула на Влтаву и город, раскинувшийся за ней.

Потом услышала, как Джеймсон встает с кровати и шагает ко мне.

– Ну, что нашла? – поинтересовался он, и сразу стало понятно, что он интересуется вовсе не деталями городского пейзажа, а моими выводами из загадки, написанной на бумаге. Его загадки. Это была проверка.

Я снова посмотрела на слова на бумаге.

Внимание особенно крепко уцепилось за одно из слов, и шестеренки у меня в голове начали потихоньку вращаться. Может, я и рисковала стремглав ринуться по неверному пути, но, если играешь с Хоторном, не стоит пренебрегать интуицией.

Я еще немного посмотрела на Влтаву, набираясь решимости, а потом вернулась к Джеймсону и его вопросу: что же я в самом деле нашла? На какой детали подсказки лучше сосредоточиться в первую очередь?

Мы встретились взглядами, и я нанесла первый удар.

– Войну.

Я вбила в поисковик слова «Прага» и «война», и Интернет щедро выдал длинный список результатов. Большинство материалов касалось одной войны – Второй мировой. Пражское восстание. Освобождение Праги.

Мне снова и снова попадались разные описания одного и того же исторического события. Даты не совпадали с теми, что фигурировали в стихотворении – ни месяц, ни день, ни год, но я уже столько раз играла в хоторнские игры, что точно знала – «дата», упомянутая в загадке, может оказаться и не датой вовсе. А, скажем, цифровым кодом. И, пускай Пражское восстание произошло не в 1561 году, оно совпало с концом войны.

Нынче, сэр, выиграна война.

Я снова пробежалась глазами по строчкам стихотворения. Если чутье меня не обманывало и я нашла, с чего стоит начать поиски, то смысл остальных строк вполне мог обнаружиться позже, когда я уже подберусь ближе к ответу.

Буквально ближе.

Джеймсон упомянул, что город сделал чуть ли не всю работу за него и очень помог спланировать всю эту игру. Иными словами, засиживаться в номере не стоило. Цель моих поисков – где-то за его пределами.

Город тысячи шпилей. Золотой город. Прага. Я торопливо настроила поисковик таким образом, чтобы мне выдавались только результаты, связанные со Второй мировой, и добавила в строку поиска еще два слова: памятник и мемориал.

И уже совсем скоро на экране высветилось ровно то, что мне было нужно: карта с шестью адресами.

– Держитесь, – довольным голосом проворковал Джеймсон. – Она выходит на охоту!

Первые три локации никаких открытий мне не принесли, но на четвертой я разговорилась с пожилой женщиной в платке ярко-красного цвета. Я рассказала ей, что изучаю памятники, посвященные Второй мировой, и ищу один конкретный, но мои поиски никак не увенчаются успехом.

Женщина оценивающе – и без капли смущения – оглядела меня, выдержала долгую паузу и, сдержав улыбку, выдала скупое:

– Вы, должно быть, одну из табличек ищете.

– Табличек? – переспросила я.

– Да, в честь погибших героев. – Она посмотрела куда-то вдаль. – Известных. И безымянных. Они в этом городе повсюду – если знать, где искать.

Повсюду? Я уже два часа рыскала по Праге и за это время успела еще сильнее влюбиться в этот город, но так и не приблизилась к разгадке.

– А сколько всего этих табличек? – уточнила я.

Женщина покосилась на меня.

– Тысяча. Или больше.

Женщина в платке оказалась права: как только я стала осознанно искать таблички, оказалось, что они повсюду – как правило, они были бронзовые и совсем небольшие. На некоторых были выбиты конкретные имена. Некоторые прославляли неизвестных героев. Но было ясно одно: пока я не придумаю, как сузить поиски, я обречена.