– Давай-ка поешь. Можешь сесть в задней комнате.

– Да тут еды на двух человек.

– Ну да, если оба страдают от отсутствия аппетита.

– Это не обо мне, – Рис отковырнула кусочек яичницы.

– Отправляйся ко мне в кабинет и перекуси. Даю тебе двадцать минут.

Рис уже видела этот кабинет. Какая уж там комната? Так, комнатенка.

– Знаете, я не выношу маленьких помещений.

– Клаустрофобия? Да еще и темноты боишься. Просто не девушка, а комок проблем. Ладно, садись тогда за стойкой. Как я и сказала, у тебя двадцать минут.

Рис так и поступила. Только она пристроилась у дальнего края стойки, как Линда-Гейл подвинула ей чашку с чаем.

– Здравствуйте, док, – девушка приветливо улыбнулась пожилому мужчине, присевшему на стул рядом с Рис. – Вам как обычно?

– Да-да, воскресное меню. Пора побаловать свой желудок.

– Секундочку. Джоани! – крикнула Линда-Гейл. – Доктор пришел. Док, это Рис, наш новый повар. Рис, это доктор Уоллес. Излечит тебя от любой болезни. Только не садись играть с ним в покер – выйдет себе дороже.

– И как же я после таких рекомендаций смогу дурить новичков? – повернувшись, мужчина приветливо кивнул Рис. – Слышал, Джоани вами довольна. Ну а вам тут как?

– Пока все в порядке. – Что с того, что он доктор? Она ведь сейчас не у него на приеме. – Мне нравится работать.

– Лучший воскресный завтрак в Вайоминге подают именно у Джоани. В гостинице есть буфет для туристов, но здесь кормят гораздо вкуснее, – поудобнее устроившись на стуле, он взял чашку с кофе. – А вы бы лучше ели свой завтрак – пока он не остыл.

Вместо того, подумал он, чтобы смотреть на тарелку, как на неразрешимую загадку. Он работал в этом городке уже тридцать лет, о чем и сообщил сейчас Рис. Приехал сюда сразу после университета – по объявлению в газете. Рис слушала его, вяло ковыряя свою яичницу.

– Все жажда приключений, – добавил доктор с еле уловимым западным акцентом. – Влюбился в это место, а потом и в кареглазую барышню по имени Сьюзан. Вырастили с ней трех детишек. Старший пошел по моим стопам – уже год как занимается врачебной практикой. Наша средняя, Энни, вышла замуж за парня, который делает фотографии для «Нэшнл джиогрэфик». Эти двое живут сейчас в Вашингтоне. Ну а младший сын перебрался в Калифорнию, трудится над диссертацией по философии. Уж не знаю, о чем он там намерен философствовать… А Сьюзан уже два года как нет – умерла от рака груди.

– Очень вам сочувствую.

– Нелегко это все, – он взглянул на свое обручальное кольцо. – До сих пор, просыпаясь, ищу ее рядом с собой. Наверно, так и не привыкну, что ее больше нет.

– Прошу вас, док, – Линда-Гейл поставила перед мужчиной большую тарелку, и они оба расхохотались, взглянув на вытянувшееся от изумления лицо Рис. – Уж поверь мне, он съест все до кусочка.

Перед доктором громоздилась гора оладий, омлет, большой кусок ветчины, приличная порция жареной картошки и три сосиски.

– Съесть это все? Нереально.

– Смотри, детка, и учись. Смотри и учись.

С точки зрения Рис, доктор совсем не выглядел толстым – скорее крепко сбитым, как человек, который уделяет достаточное время физическим упражнениям. Про такого ни за что не скажешь – обжора.

И все же он набросился на завтрак, как оголодавший водитель-дальнобойщик.

– А у вас на востоке есть родня? – поинтересовался он у Рис.

– Да, бабушка. Она живет в Бостоне.

– Это там вы учились готовить?

Скорость, с какой он поглощал свою еду, была поистине невероятной.

– Начинала там. Потом был кулинарный колледж в Вермонте, а затем практика в Париже, в Кордон-Блё.

– Кулинарный институт, – во взгляде доктора читалось удивление. – И Париж. Недурно.