О всех действиях адвоката немедленно становилось известно в городе. Юрий Васильевич очень переживал за Людмилу Николаевну… и принадлежал к меньшинству, полагавшему, что на убийство у неё не хватило бы пороху. Одновременно его доклад был принят хозяевами здешней хлебной жизни весьма благосклонно, и ему повысили жалованье. Теперь, кроме его постоянной работы на комбинате, он стал курировать создание и работу мини-пекарен-кондитерских, которые принадлежали сразу трём юридическим лицам. Юрий Васильевич сильно уставал, да ещё и волнения за Людмилу Николаевну… и пожелания жены встретить Новый год за рубежом… Он попал в небольшую аварию, задев при обгоне восьмую модель «жигулей». Пришлось расплачиваться и ремонтироваться.

Жестяные работы на его автомобиле выполнял Иванихин. Придя вечером забирать семейную «Ауди», Сидоренко неожиданно услышал, что это хорошо, что его сейчас давно не видят вместе с Петрищевой, что эта стерва наверняка бы отравила ему жизнь, как вот, например, поступила она с ним, Иванихиным; а то ведь каждую неделю без её прихода не обходилась… бегала за ним липучкой…

Сидоренко взволновался и захотел узнать, когда это с ними происходило. В ответ он услышал неприятный для себя факт, что происходило это у Иванихина с Петрищевой и до, и после того, как Юрий Васильевич и Людмила Николаевна стали близки.

Игорь Сергеевич наслаждался бледным видом финансового директора, но старался не перебарщивать: его богатое воображение могло сослужить плохую службу; он боялся, что этот рохля может решить, что его специально обманывают. И Иванихин старался держаться возможно более искренне, ибо что может сильнее объединять людей, как половая и возрастная солидарность… перед подлостью противоположного пола мы все равны, а благородство никогда не делится поровну, так не лучше ли доказать, что и благородства-то никакого нет? Так мы станем гораздо ближе друг к другу…

И Игорь Сергеевич добил Юрия Васильевича. Он не стал рассказывать про топчанные диспозиции, но назвал ещё пару мужчин, с которыми "она, эта шлюха, путалась", а также добавил, что метанол-то для отравы мужа она забрала у него, наверняка… Сидоренко был так оглушён, что даже не подумал спросить, а зачем автослесарю нужен был метиловый спирт? Он кое-как постарался избежать новой аварии и с трудом доехал домой, к такой простой и понятной Нине Алексеевне, к своей стремительно взрослеющей и разговаривающей на смеси английского с русским дочери Насте… Людмила Николаевна, которая всё это время не выходила у него из головы, оказалась Мессалиной, нимфоманкой с холодной головой, которая, подобно красивым американским девушкам, изобретательно готовящим убийство своих мужей в каждом четвертом триллере (в каждом третьем – мужья готовят убийства своих жён… о, как устроен мир! неужели это до нас докатилось…) он даже вспомнил о том, как подробно он объяснял Людмиле Николаевне по ходу сентябрьской прогулки свойства метанола…

…Адвокат, однако, спросила Иванихина, а где тот взял метанол и для каких целей он его использовал… Игорь Сергеевич, не будучи настолько предусмотрительным, сказал, что он чистил им детали двигателей, а про источник придумал, что в гараж его принёс кто-то давно, целую канистру, он уже и не помнит, кто именно. Адвокат вдруг придралась к этим убедительным аргументам, заставив Иванихина ответить, что обычно при чистке автомобильных деталей он всё же применял бензин и что на хлебокомбинате метанол ни для чего не применяется… потом выяснилось, что она знает (а следом узнал и зал суда), что Людмила Николаевна была в интимных отношениях с Игорем Сергеевичем и что она была инициатором разрыва этих отношений, что с удовольствием подтвердила одна из работниц бригады Петрищевой ("всегда ко мне придиралась, мымра", – подумал обозлённый неожиданным для него оборотом дела Иванихин).