Когда я, наконец, принял более-менее устойчивое положение, до меня с ужасом дошло, что этим самым кодовым словом я мог случайно сжечь и своих верных спутников, скажи его вдруг ненароком. Надо срочно поменять на какое нибудь другое, не столь распространённое, но всё же связанное с электричеством. К примеру: "Амперметр", или "Микроволновая течь".

Так я и поступил, поковырявшись в настройках управления, лихорадочно меняя активационное слово. Хотя и понимал, что в данный момент мои батарейки пусты, как барабан, но всё же подстраховался сразу. А то могу и забыть. Ведь когда вспомню, уже поздно будет.

– Интересно, – пробормотал я, настороженно выглядывая из своего окопа. – Мои там живы ещё? Что-то слишком уж тихо стало.

Тишина и впрямь воцарилась поистине, как в глухом подвале. Ни тебе шороха листьев, ни криков лесных птиц, да и звуки, которые издал мой рот, я тоже не услышал. Это что, меня ещё и оглушило до кучи? Моим же собственным умением? Надеюсь не навсегда, поскольку слух мне ещё пригодился бы неоднократно. Ну разве что за исключением тех случаев, когда Петюня болтать начинает.

Хотя от Петюни теперь мало что останется. Как ни прискорбно, но придётся дарить ему ложные воспоминания. Главное, чтобы сработало, а слух, скорее всего, вернётся, система позаботится. Я надеюсь.

Только как мне быть теперь с одеждой? Уже в который раз я оказался в положении лесного нудиста и, если в прошлый раз это произошло чисто в мужской кампании, то что насчёт Светланы? У этой бешеной бабули может совсем крышу сорвать, узрей она меня в подобном амплуа, а ссориться с Лободротом в мои планы никак не входило.

– Александр! Саша! – услышал я знакомый голос и радостно усмехнулся, слух наконец прорезался. Ну и славненько.

Хрен вам, а не лучшего убийцу всех времён. Укокошил-таки своего единоверца. Молодец. По крайней мере, мне не придётся пополнять счёт убиенных репторов и людей вместе с ними.

– Саймон! – помахал я ему рукой. – Я здесь.

– Что случилось?

Лободрот подошёл вплотную к краю воронки и с удивлением принялся разглядывать дымящиеся останки бывших друзей.

– Это моя особенность, – виновато произнёс я. – Слушай, а одежды никакой не найдётся?

– Э– э… – только и смог тот ответить.

– Ясно. Как там Света? Всё в порядке?

– Не совсем. А что же всё-таки произошло?

– Ну… Помнишь молнию? Которой меня шарахнуло?

– Да.

– Так вот она никуда не делась, сидела, зараза, где-то внутри, а сейчас решила погулять выйти. Заодно и карму мне начистила. По местным верованиям мне теперь в рай нельзя.

– Так и мне тоже. Только сказки это всё.

– Согласен. Но как же с совестью быть?

– А что с ней не так?

– Хм, а тебя не мучат призраки всех убиенных тобой людей?

– Нет. Сказки всё это, – повторился Лободрот. – Нет никаких призраков.

– Да уж, – вздохнул я. – Мне бы твои нервы. Или у вас, репторов, с эмоциями дело иначе обстоит?

– Нет, я такой один. Наверное. Остальные очень импульсивные и злые. Кабачки не любят, мясо едят.

Тут он прав, вспомнить хотя бы Медарона. Чуть что не так – агрессия так и хлещет изо всех щелей. Хотя кто бы не возбудился, если б с ним жизнь сыграла сразу столько злых шуток? Поневоле сорвёшься и это ещё мягко сказано.

– Это… они, да? – спросил Лободрот, пальцем указывая на чёрные, ещё дымящиеся тела.

– Я не хотел, – снова вздохнул я. – Но они не оставили мне выбора.

– Я слышал стрельбу. Света очень испугалась. Даже Гермофрода укусила за руку от страха. Тот заорал и на мгновение расслабился.

– Кого укусила?

– Гермофрода. Это советник номер два в ставке у Верховного. Получается, он один только и остался. Если меня не считать.