–Что – то я не заметила, чтобы возле тебя крутились уродины, уж прости Аристарх! И что по – твоему есть красота? Убогость?

– Это, пожалуй, единственный твой минус, –пробормотал он, раздирая мои внутренности в клочья. Я не знаю отчего меня так задели его слова, включая и странное откровение, ведь я далеко так не считала. Кроме того я, стыдилась, черт возьми своего положения, и он только подливал масла в огонь, который даже и не думал затихать.

Я на какое–то время впала в прострацию, линчуя себя за то, что исправить пока никак не могла, тихо ненавидя про себя вот таких вот Аристархов, когда все же до меня дошло, что мы прибыли к сияющему параду, как нельзя кстати соответствующему его положению. Такое же шикарное до мелочей, и величественное.

–Нам пора.

Вот так сухо можно растоптать чужое достоинство, даже не заметив. Глубже вдохнув, я все же иду за ним… Да, да и этот факт тоже не укрылся от меня: он шел впереди, а я чуть поодаль, словно собачонка за хозяином, торопилась следом, чувствуя на себе брезгливые взгляды обитателей широкого стеклянного фойе. Аристарх коротко кивнул соседям управляющему, и заторопился к лифту, который вел прямиком в личные апартаменты. Уже поднимаясь, ловлю его стыдливый взгляд, опуская свой. Но как оказалось, все самое лучшее меня только ожидало.

Как мне и представлялось, лифт доставил нас в шикарную квартиру, до блеска вылизанную, и помпезную, в светло – коричневых тонах. Рука искусного дизайнера чувствовалась сразу, так как акцент был расставлен на мелочах интерьера, что выделялось ярко и необычайно свежо. Ираида Генриховна, высокая, худая как жердь дама неопределенного возраста, замерла с открытым ртом, тут же поджимая до невозможности тоненькие губки. Ее невозможно было перепутать с кем – либо из гостей, которые сновали по кухне, так как сын пошёл в нее, тут же отметила я, злорадно усмехаясь, разумеется, про себя.

–Добрый вечер, мамуль, – неловко пробормотал Аристарх, при виде гостей, сразу как–то забыв меня представить. – Ты позвала Никифоровых?

–Д–да, – запнувшись произнесла женщина, нужно отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки. И видя ее недовольный взгляд, Аристарх прокашлялся. – Я решила разнообразить вечер, но ты сделал это лучше. –Ее цепкий взгляд опустился на зашитые капронки на пальцах, и я интуитивно их поджала, за что сразу сама себе отвесила ментальную оплеуху.

–Мам, это моя подруга, Селена. Я пригласил ее на ужин к нам.

–Я вижу. –Сухо обронила она, сузив выцветшие глаза. – А я пригласила Герду. Она только что вернулась из Испании, уверена у вас будет о чем поговорить. – С нажимом произнесла она удаляясь. Аристарх, наконец, вспомнил о своих аристократических манерах и помог мне раздеться, убирая пальто. От меня не укрылось, что он положил его подальше от шуб, искрящихся мехом в свете яркой огромной люстры.

Влажными от волнения руками, я разгладила чуть смятую юбку солнцем черного цвета, и такую же тонкую блузку, единственную мало – мальски приличную вещь в своем гардеробе. Других попросту не было.

Молча Аристарх дал знак следовать за ним, и мы двинулись к гостям. При виде меня за столом воцарилось гробовое молчание, и лишь отец Аристарха, высокий широкоплечий добродушный дядька с белоснежной бородой радушно принял меня. Как оказалось, он всегда и со всеми вел себя подобном образом, только вот взгляд никак не вязался с тем образом, в который он влез словно в маленький не по размеру, костюм. Опустив низко голову, я пыталась спрятаться от его пытливого взгляда, что распинал меня части, копаясь во мне, как патологоанатом. В глубине его глаз, лихорадочно блестевших из –под густых абсолютно белых бровей, читался острый ум и арктическое равнодушие, парадоксально диссонирующее с его показательно–наигранным весельем. В общем–то такие невеселые мысли разъедали мой мозг, пока Аристарх развлекал гостей, играя роль хорошего хозяина. На меня его красноречие не распространялось, поэтому, я, собрав волю в свой железный кулак, сконцентрировала свое внимание на шести разных видов вилок, совершенно не понимая, что с ними делать. Пока гости потягивали дорогое вино, я не смела к ним даже прикоснуться.