- И когда вы разбиваете нос товарищу в лёгкой потасовке, вы должны помнить, что это , возможно, приговор. Нарушение дыхания при марш бросках можно приравнять к лёгкому ранению. А легко раненые остаются прикрывать отходящих. Так как шансов выйти, выжить у них априори меньше. Процент выживших среди них ниже двадцати.

Пауза.

Ну... в целом ясно, да.

- А сейчас мы увидим на практике как "умрут" Артамонов и Левченко. Кросс на десять километров.

- Э-э-э... - ропот.

- И когда они "умрут" их "тела" потащит взвод. Мы же своих не бросаем, верно?

- Разрешите обратиться? - спрашиваю я.

- Разрешаю.

- Мы все поняли. Не стоят наши детские разборки жизни товарища. Можно Левченко и Артамонову не бежать в этот раз?

- Нет. Нельзя. Все новые смыслы закрепляем ногами или болью. На уровне лимбической системы.

- Черт... - скашиваю взгляд на Данилу.

Ему и без броска хреново.

- Вернуться в строй. Взвод, на старт! - рявкает.

Перед стартом Псих отводит "раненых", заставляя их по очереди зажимать ноздри и продыхивать отек.

- Ограничение кислорода включает балансировку сосудистой системы. И организм сам уменьшает отек, пытаясь увеличить количество поступающего кислорода, - объясняет им.

Кросс идёт по петле "пересечённой местности". Инструктора бегут с нами - не срежешь, темп не скинешь. И мы конечно сдыхаем. И совсем не потому, что не можем десятку сделать. А потому что - не та обувь, не та одежда, нет привычной приветливо пружинящей под ногами прорезиненной дорожки стадиона. Кто-то выворачивает ногу на колдобине, кто-то цепляется за корни, разбивает колени, "раненые" не могут дышать. Водички нет. Ремень, сука, неудобный! Бьёт прямо в синяк на косточке бедра. Мне не дают подхватить Данилу, когда он падает, толкая меня в спину.

- Вперёд-вперед...

Оглядываюсь. Его тащит кто-то другой. А я, с ещё одним пацаном подхватываем Артемона. Потом передаём "раненых" другим, когда совсем выдыхаемся.

На финише падаем на пробившуюся зелёную травку. Мокрые, задыхающиеся. Убиты все, кроме, пожалуй, человек пяти тихонь, которые ни во что не впряглись ни вчера, ни сегодня.

И после броска стирается наша неприязнь с пацанами, с которыми конфликтанули. Но появляется неприязнь к этим тихоням...

- Нахуй бы такой лагерь... - хрипя, втягивает ртом кислород Даня.

Никак не может отдышаться.

- Голова... - сжимает виски. - Пить дайте...

- Терпите, - жуёт веточку Танго. - Отдышитесь, попьете. Кто вам сейчас за водой пойдет?

- Ненашев, - пинаю по берцу одного из тихонь-молчунов. - Метнись за водой. Ты никого не тащил. Видишь, пацанам плохо...

- Ты мне не командир.

- Я тебя бля сейчас "раню"...

- Ранились уже. Весь взвод отхватил. Герои...

- Иди нах...

Йода, сидя недалеко от нас делает пометки по нашим персонам.

- Товарищ капитан... - сиплю я.

- М?

- А что Вы там помечаете?

- Разное.

- Например?

- Например, что рядовой Якунин, проявляет лидерские качества и заботу о товарищах.

- Классный я, да? - устало усмехаюсь.

- А значит, будет младшим сержантом...

- Супер!

- Отвечать за все проебы взвода головой и следить за выполнением приказов во вверенном ему взводе.

- Ой, не... Нахрен надо.

- Так, понятно... - пишет ещё что-то.

- Ну, а теперь что?

- "Боится ответственности, не ориентирован на успех группы".

- Нет, ну чо Вы сразу, а? - смеюсь я.

- Короче, жениться тебе ещё точно рано. Сопливый ты ещё...

- Я и не планирую.

- Якунин... - тише. - Я тебе про царскую дочь говорил?

- Мм... Да.

- Не усёк?

Сижу перевариваю.

Пересеклись мы только один раз. Вчера. Флирт наш могли слышать только пять человек...

- И кто у нас крыса?

- "Крысы", Якунин, это важные члены группы на этапе ее формирования.