Я закусила губу. Я не была настолько смелой, чтобы просто все высказать ему. Много ли есть таких смелых подростков, готовых выкладывать свои чувства человеку, который непонятно как к ним относится? Если они и есть, то я точно к ним не относилась.

Но объяснить все же как-то надо было. Набрала в грудь воздуха и решилась.

— Мне не нравится эта твоя игра. Когда то мы общаемся и, вроде как, дружим, то ты меня в упор не замечаешь. Я не знаю, в чем там дело и почему ты так себя ведешь, но мне это неприятно. Меня это здорово нервирует. Мне, блин, плохо!

Ну вот, сказала. Сердце колотилось от волнения. Как он отреагирует? Просто посмеется над глупой девчонкой? Скажет, чтобы ничего себе не надумывала? Что мне показалось?

Он смотрел на меня таким странным взглядом, что в груди что-то сжалось. Почему он молчит?

— Прости меня. Ты права, — вдруг произнес он.

Ого! Признания я совсем не ожидала. Думала, что будет все отрицать.

— Понимаешь, Варя, я… привык к определенной модели поведения. Знаешь, когда делаешь что-то и видишь результат. Повторяешь — и снова результат. Ну и ты понимаешь, что оно так работает. Это закрепляется. Я видел, что девчонок это цепляет, как на крючок. Они прям следом потом готовы бегать, лишь бы на них взглянул. А ты мне сильно понравилась, Принцесса. Вот я и захотел, чтобы ты тоже на меня запала, понимаешь? Я ведь это даже не специально уже делаю, оно само так получается, автоматически. Я просто как-то не задумывался о том, насколько это этично. Прости, я не хотел, чтобы тебе было плохо. Только внимания твоего хотел, Варь.

Ох… я, признаться, никак не ожидала от него такой честности. Была уверена, что начнет отпираться, а он взял и признался. Я даже растерялась и не знала, что сказать.

— Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, — потребовал он.

— Я просто не ожидала, что ты скажешь правду.

— Правду вообще сложно говорить. Но ты ведь сказала честно, что тебе плохо от моего поведения. Это все равно, что признаться, что я тебе небезразличен, ведь иначе тебе было бы все равно. Я оценил твою честность и ответил тем же. К тому же, ты ведь права.

Он смотрел на меня прямо и открыто. Такой красивый и до одури привлекательный.

— Ты мне тоже нравишься, Давид, — тихо пробормотала я, прикусывая губу и мучительно краснея. — Но не надо так больше делать, ладно?

— Ладно, — просто кивнул он. — Я меньше всего на свете хочу причинить тебе боль.

Не знаю почему, но именно в этот момент я осознала, что влюбилась.

***

20. Глава 18

Когда спустя несколько часов, я, уставшая до невозможности, вошла в свою комнату, то первым делом заметила стоящий на кровати бумажный пакет.

Я с опаской посмотрела на него, уже предчувствуя неприятности. Нерешительно подошла и заглянула внутрь.

Что это? Одежда?

Вытащила вещь из пакета и уставилась на нее. Да ё-моё! Ну это уже ни в какие ворота! Вот поганец!

У меня в руках была униформа горничной. Вот только не обычная униформа, а словно из фильма для взрослых. Нет, самое основное было прикрыто, но вот все остальное…

Это было облегающее платье с невероятно короткой юбкой и неимоверно глубоким вырезом.

Скотина!

Он серьезно? Я — приличная девушка и не собираюсь это надевать!

Однако под платьем в пакете нашлась записка: «Можешь ругаться сколько влезет, но сегодня это должно быть на тебе, иначе… сама знаешь. Точка».

Скрипя зубами от злости, я, натянув на себя этот позор, взглянула в зеркало.

Полный звездец! Просто слов нет!

Я словно только что с панели сошла! Какой ужас! Нет, я не могу.

Уже хотела было стянуть с себя эти отвратительные тряпки, как в голове начали крутиться образы того, что произойдет, если я ослушаюсь.