Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет. Мне есть, что терять, и я не стану рисковать счастьем сына.

Вопреки уговорам, снова разблокировала экран, что было равносильно прыжку в жерло вулкана. Не спастись — можно только сгореть.

Он изменился сильнее, чем мне показалось изначально. Даже взгляд стал другим, в нём больше не было теплых искр и заботливых ноток. Лишь пронизывающая сталь и мерзкий холод, от которого мороз бежал по коже.

Он возмужал и заматерел. Стал шире в плечах, рельефнее и мощнее. И определенно любил это показывать, останавливая свой выбор на тонких рубашках, сквозь ткань которых можно было разглядеть литые мышцы.

От парня из Нью-Йорка вообще мало что осталось. Даже черты лица приобрели непонятную грубость и резкость. Возможно, такой эффект давала легкая щетина на остром подбородке, но я не была уверена. Всё дело во взгляде прожженного бизнесмена, который безошибочно находил цель и шёл к ней напролом, платя любую цену. Именно это меня испугало, потому что таких людей я привыкла обходить стороной.

Они не знают отказов и не прощают слабостей, а я везде успела нагрешить, когда после предложения руки и сердца нагло сбежала, не оставив ни одной весточки. И даже Тёму родила. Дала жизнь наследнику, которого Глеб очень хотел.

И сейчас до дрожи в коленках боялась, что Артур тоже его захочет. Если прознает о сыне и попытается отобрать, мне не жить.

И пусть я себя накручиваю, но лучше перестраховаться, чем скулить и молить о пощаде. Глеб бы всё простил, потому что любил меня.

А серые глаза Артура кишат ненавистью. Такой сильной, что он запросто оплетет шею верёвкой и за собой потащит, не скрывая победной улыбки.

— Эх, Влада, что же ты делаешь, — разозлилась я на себя и швырнула телефон в сторону.

Пора кончать с истериками и тихо всхлипывать под одеялом. Вон уже солнце встаёт. Новый день — новое начало. Без Артура, разбитого сердца и жалких надежд.

Я отдёрнула шторы и впустила яркие солнечные лучи. Сделала глубокий вдох, наслаждаясь утренней прохладой, и быстро собрала волосы в пучок, чтобы пряди не намокли во время душа.

На всякий случай проверила Тёму. Он еще сладко спал, и я решила его не тревожить. Мысленно прикинула время и довольно кивнула — как раз успею сделать его любимую запеканку с небольшим добавлением шоколада.

На готовку ушло десять минут. Я задвинула противень в духовку, установила таймер и кинулась в ванную, чтобы успеть до подгорания теста.

Горячая вода струилась по телу, согревая и расслабляя. Чувствовала я себя вполне сносно, особенно если учесть редкий недосып и крайнюю усталость. Только очень хотелось есть, поэтому я быстро понежилась в душе, торопливо вытерлась и накинула махровый халат.

С насмешкой подумала, что мне только волю дай — я несколько часов могу под тугими струями воды стоять. Особенно в те редкие дни, когда Вадим оставался в моей спальне. Причём он заваливался без предупреждения и просто плюхался на кровать, ставя меня перед фактом. И вот чего ему не хватало?

Любовниц хоть пруд пруди. Никто не запрещал, да и мне, если честно, было проще без его великодушного внимания. Я бы предпочла, чтобы он вообще меня не замечал, но почему-то с каждым годом Вадим становился всё настырнее. И это крайне беспокоило.

Я вернулась в комнату и с досадой услышала телефонный звонок. Нехотя ответила.

— Да?

— Влада Александровна, здравствуйте, — узнала голос помощника моего мужа. — Вам удобно разговаривать?

Как будто у меня есть выбор. Раз звонит Сергей, значит, что-то срочное.

— В чем дело? — перешла к сути.

— Вадим Алексеевич вас не предупредил? — больно уж демонстративно охнул он. — Я просто хотел уточнить, во сколько вы приедете.