— Когда еда остынет, я принесу тебе целую тарелку, ладно? — подошла к нему и мягко похлопала по сгорбленным плечам.

С горечью отметила, что радостная улыбка давно стерлась с его лица, а лукавые искорки безвозвратно пропали. Так всегда происходило, стоило мужу сосредоточить на нём своё внимание.

Сейчас я знала наверняка — ребёнку нужны оба родителя. Он должен чувствовать общую поддержку и взаимную любовь, но четыре года назад я не заглядывала так далеко. Думала, что по-любому через год или через два разведусь, а оказалось, что брак с Астровым — билет в один конец.

Теперь же было поздно сожалеть. Я не смела просить Вадима хотя бы о толике тепла по отношению к сыну. Понимала, что он откажет. Или, что еще хуже, потребует что-то взамен.

Например, своего родного наследника.

Мужчина, что замер в дверях, не занимался благотворительностью. Он считал доброту полнейшей глупостью и был закоренелым циником.

— Артём, ты куда собрался? — усмехнулся Вадим, когда сын встал с дивана. — Папу поприветствовать не хочешь?

Я поморщилась — настолько мне стало неприятно от его показного и лживого радушия.

— Иди, малыш, — подтолкнула в сторону комнаты и ободряюще кивнула, — я зайду к тебе через пять минут.

Тёма осторожно покосился на Вадима, как будто боялся, что тот его остановит, и поплёлся к выходу из кухни. Я встряхнула ладони, сбрасывая мерзкую дрожь, сделала глубокий вдох и лишь после хлопка двери дала волю эмоциям.

— Не смей его трогать, — тихо прошипела.

Воздух застрял в лёгких, а тело покрылось мурашками. Когда Вадим плавно двинулся ко мне, обходя круглый стол, который нас разделял, я за мгновение просто превратилась в сплошной комок нервов.

Не вдохнуть, не выдохнуть. Кровь била по вискам.

— Ты же хотела, чтобы я был к нему добрее, — бросил портфель с бумагами на стол и скрестил руки на груди, — что сейчас тебя не устраивает?

И вот как объяснить этому мужчине, что даже меня пробирает от холода в его прищурившихся глазах? Тут и сильный градус не даст обмануться. Не скроет презрение, скользившее в каждом жесте.

— Ты его пугаешь, — я вытянулась, как струна, и поспешно добавила, — если что-то случилось, срывай свою злость на мне. Не трогай ребёнка. Он тебе ничего не сделал.

— Он родился, — скривил губы, — это уже досадно.

Во мне всколыхнулась ярость, но я быстро её подавила. Знала, что сейчас не время для громких скандалов. Тёма может что-то услышать, а Вадим и без того уже не в духе.

— Прекрати, — передернула плечами и облокотилась о подоконник, — сколько раз ты будешь обвинять меня в этом? Я ведь ничего от тебя не скрыла, и всё же, несмотря на мою беременность, ты принял решение жениться на мне. Ты знал, на что подписываешься, и добровольно признал его своим. За что сейчас ненавидишь?

Вадим холодно усмехнулся и убрал руки в карманы брюк. Те, видимо, уже на автомате к моей шее тянулись.

— Потому что своего хочу, — весь подобрался и сделал шаг ко мне, — я ведь уже не молод, Влада. Мне тридцать шесть, а у меня до сих пор нет наследника.

Я была в откровенном ступоре — с каких пор он начал об этом думать? Что, четвертый год подряд сходил с ума от желания обзавестись потомством? Или кризис среднего возраста ударил в голову?

— Так в чём проблема? — иронично хмыкнула. — Выбери одну из своих любовниц и заделай ей ребёнка. Да хоть десять детей — мне по барабану.

— Нет. Ты родишь, — пожал плечами и невозмутимо пояснил, — с тобой проще. У тебя хорошие показатели здоровья, ты ничем не больна и всегда под моим присмотром. Я буду уверен, что ты не изменишь, и, судя по первым родам, всё пройдет без патологий.