А ещё я очень люблю свою крестницу. Вот чего от себя не ожидал, так это то, что способен испытывать сильные эмоции и привязанность к чужому ребёнку. Никогда раньше за собой не замечал тягу к детям. К этим сопливым, визгливым, неуправляемым созданиям, с которыми даже не о чем поговорить.

Когда Герман позвал меня в крестные, я очень скептически отнёсся к приглашению. Даже сперва хотел отказать. Тем более работы перед новым сезоном было невпроворот, а Грановский, как всегда страдал ерундой и совсем не помогал.

Но ребята настаивали, а Насте я не мог сказать «нет», поэтому нехотя, но согласился. Решил, что час в церкви как-нибудь потерплю. В принципе, никаких особых обязанностей мне не вменялось, просто подержать младенца и пошептать за попом молитвы, что совсем нетрудно.

Помню, в тот день был такой снегопад, что я еле выехал из своего коттеджного посёлка. Тропы, ведущие в Москву, замело, а техника с утра не успела расчистить дороги, поэтому я с трудом добрался до трассы. Дворники работали на максимуме, убирая с лобового стекла белых мух. А голова неприятно ныла после бессонной ночи, проведённой за работой. Я заехал в кофейню, чтобы успокоить разрывающийся мозг дозой кофеина и съесть завтрак, с язвой не шутят.

Около небольшой старинной церкви меня ждала чета Грановских. Герка на жену денег не жалел, поэтому девушка после замужества расцвела. К природной красоте добавилась элегантность и утончённость, делая ее уже совсем идеальной для меня.

Настя стояла в светлой норковой шубке до колен и в замшевых сапогах на высоком каблуке. Темные волосы были распущены и рассыпаясь по плечам волнистыми локонами. Я бросил на неё быстрый взгляд и тут же отвёл глаза, чтобы не травить себя душу.

В церкви было тепло и пахло ладаном. Большие иконы в позолоченных рамах, придавали помещению величие. Длинные сутулые свечи таяли на глазах, стекая темными капельками на подставку. А небольшая серебряная купальня, напоминала мне древнегреческий рукомойник.

Людей было совсем мало, видимо, папочка договорился заранее. Мы оставили верхнюю одежду в специальной комнате, и после некоторых приготовлений ко мне подошёл Герка и с важным видом, предварительно пробурчав, чтобы держал крепко, вложил в руки свёрток с полугодовалой Алисой.

Я боялся, что ребёнок будет плакать, но мелкая меня удивила, весь час, что длился процесс, мило агукала. Мизерными розовыми пальчиками изучала пуговицы на моей рубашке и искренне двузубо мне улыбалась. Девочка так меня поразила, что в конце процессии я понял, что попал на всю жизнь. Эта малышка украла моё сердце, покорила, не меньше, чем ее замечательная мама.

Поэтому сейчас я не могу справиться с гложущим раздражением, что этот придурок Герка увозит от меня за тридевять земель двух самых любимых женщин. Мне нравится наблюдать, как растёт Алиса, меняется изо дня в день. Учится ходить и говорить. Как Настя развивается в своей профессии, становится уверенной, деловой женщиной.

Но что поделать. Грановский решил вернуться в команду, снова хочет гонять по полю мяч. А Настя ему не перечит. Идеальная жена, жаль только, что не моя.

Я медленно въезжаю на территорию элитного жилого комплекса, где обитают Грановские, и оставляю свою машину на уличной парковке рядом с их подъездом. О моем визите ребята знают, поэтому достаю с заднего сидения большой бумажный пакет и беспрепятственно захожу внутрь. Лифт не заставляет себя ждать, распахивается тут же, а дверь квартиры Грановских оказывается открытой.

На пороге меня встречает улыбчивая Настя в кухонном фартуке пёстрой расцветки и предлагает забрать пальто. В помещении витают умопомрачительные запахи домашней еды, от чего сразу просыпается чувство голода.