И еще в том, что мне хорошо. Это ужасно, но мне хорошо здесь и с ним. Я не испытывала этого чувства уже миллион лет. Господи. Может, я не ошиблась? Хоть раз в жизни мне действительно повезло?

— Э-м-м-м... — запахиваю пальто и закрываю глаза, чтобы спрятать все свои эмоции. — Было бы отлично.

— Ага, — слышу, как собачка его ширинки проехалась по молнии, а потом хлопнул бардачок. — Кажется, у тебя с ним была большая любовь, — напоминает он о том, что я чуть не покалечила его губу.

Улыбка все же захватывает губы. Мне хочется глупо смеяться.

— Я не привязываюсь к вещам, — сообщаю ему, собирая с плеч волосы и скручивая их жгутом.

Я чувствую себя лохматой уродиной, поэтому пытаюсь привести их в порядок хоть как-то.

— Это потому, что у тебя нет ничего коллекционного, — заявляет этот гуру.

Фыркаю, поджав губу.

У меня вообще ничего нет, но эту информацию я оставляю при себе.

Он не ждет моего ответа, потому что его телефон снова звонит.

— Да? — подносит к уху трубку и поднимает вверх палец, прося меня помолчать.

Его голос звучит уверенно, но слегка рассеянно.

Роман трет подушкой ладони глаз и в следующую секунду переходит на английский.

К своему стыду, я понимаю, что ни единого слова разобрать не могу. Это в очередной раз напоминает мне о том, что я с горем пополам окончила школу, и… не хочу такого же дерьма для своей сестры.

— У меня изменились планы, — бросает он телефон на панель и тянется за своим свитером. — Вызову тебе такси.

— Ладно, — шепчу я.

От разочарования мне хочется плакать.

Я думала, что проведу с ним всю ночь.

Перспектива вернуться в квартиру Марины настолько удручающая, что щекочет в носу.

Отвернувшись к окну, я молю Бога о том, чтобы ни Марины, ни ее парня дома не оказалось. Я хочу побыть одна. Хотя бы сегодня.