– Не сейчас. Надо сначала определиться, кто наш враг. Эти гвардейцы всего лишь выполняют приказ.

Нимли покачал головой, но возражать не стал.

Я поднялся на наблюдательную вышку и стал провожать взглядом отъезжающий караван. Если бой все же завяжется, придется бросать все имеющиеся силы на выручку. Эх, так и не обзавелся я подзорной трубой! Но эксперименты с линзами – дело непростое и небыстрое.

Обоз остановили километрах в трех за воротами. Конные гвардейцы (их было не меньше сотни) рассыпались вокруг фургонов. Я прикусил губу: если я рассчитал неверно, то сейчас завяжется бой. Не смогу себя простить, если по моей вине гномы погибнут.

Минут десять на дороге не происходило ничего нового. Наконец я с облегчением вздохнул: фургоны двинулись дальше. Значит, все верно. Целью гвардейцев являюсь именно я. Они убедились, что людей в фургонах нет, и пропустили повозки.

Сотня имперских гвардейцев рысью направлялась к воротам. Станут ли они действовать с ходу или попробуют обойтись без боя? Заставит ли их знак легиона, который Кулан и многие из его людей носят не в виде нашивки, а как медальон на груди (так принято у отставников), вести себя более осмотрительно? Там гвардейцы, а здесь бывшие легионеры. Чтобы было понятнее, стоит сказать несколько слов о вооруженных силах империи.

Основу имперских вооруженных сил составляют легионы численностью от пяти до семи тысяч человек каждый. В основном это пехотные части, иногда смешанные, призванные вести бои с внешним врагом и оборонять границы государства. Можно сказать, что это регулярная армия.

Что до гвардии, то здесь не все так просто. Гвардейцы делятся на имперских и личных. В принципе, любой значимый дворянин империи имеет право набрать себе гвардию. Естественно, позволить себе такое могут далеко не все: содержание гвардии – дело довольно затратное. Многие из обедневших дворян, напротив, вынуждены искать себе место в гвардии состоятельных вельмож или в имперской. Зачастую гвардейские полки чуть ли не наполовину комплектуются из обедневших дворян. Тем не менее принимают туда и людей простого сословия. Надо ли говорить, что для поступления в гвардию не дворянину следует обладать исключительными способностями. Дворянам проще, право рождения изначально дает им определенные привилегии, а вот простолюдинам приходится демонстрировать высокую степень выучки и владения оружием, чтобы претендовать на поступление в полк, ведь это определенный социальный лифт, определенная ступенька. Да, усилия, которые требовалось прилагать не дворянину для продвижения по службе, были немалыми, да, ему сложно было рассчитывать подняться выше должности младшего командира. Но какой повод отличиться! Порой дворяне роптали по поводу такой системы комплектования состава, но император был непреклонен. Я, например, такой подход одобряю: он позволяет обществу двигаться вперед, не застыть, закостенев в своем развитии. От этого недолго и до регресса.

Вообще, в империи порядки довольно демократичны. Есть дворянство. Разумеется, его права гораздо шире, чем у простолюдинов. Есть города и селения, расположенные на землях дворян, проживающие в них люди платят ренту, весьма скромную, надо сказать, причем единую независимо от места проживания. Есть города, управляемые имперскими наместниками. Есть поселки, такие как Лукино, которые обходятся самоуправлением, не забывая платить соответствующие налоги. В этом случае налоги выплачиваются только в имперскую казну и в казну герцогства, рента местному землевладельцу не отчисляется. Если вы думаете, что жители при этом много экономят, спешу вас разуверить. Самоуправление тоже требует расходов. Тем же лукинцам приходится регулярно сбрасываться на общественные нужды, будь то ремонт мостовых, общественных пристаней или оплата труда выборного распорядителя. В результате экономия получается совсем небольшой при массе дополнительных хлопот. Главное, что выигрывают жители поселков, находящихся под самоуправлением, это возможность считать себя свободными, но это понятие довольно призрачно. Полностью свободным не бывает никто и никогда, даже герцог Фагуа связан определенными обязательствами. В то же время ничего наподобие крепостничества здесь нет и в помине. О том, чтобы ограничить свободу перемещения законопослушного жителя империи любого сословия, не может быть речи.