– Да что это, черт побери, такое было? – выразила я общее изумление, когда мы благополучно выбрались за пределы поместья.

Отчего-то нас никто не пытался удержать, возможно, в расчете, что удерживать будет просто некого.

– Скоро полнолуние, – лаконично отозвался Генрих, не переставая бдительно оглядываться вокруг.

– Ну и что из этого? – нетерпеливо подогнала его я.

Я никак не могла понять, что творится в странной усадьбе, а Генрих, похоже, полагал, что уже выдал мне всю необходимую информацию. Услышав следующий недоуменный вопрос, он раздраженно передернул плечами.

– Я же говорил вам о вервольфах, госпожа. Сила их прибывает вместе с растущей луной. Я надеялся, что мы успеем покинуть замок, не познакомившись со вторым лицом графа, но, как вы видели, ошибся.

– Вы… ч-ч-что же… полагаете, что это господин г-граф изволили так завывать? – заикаясь от пережитого ужаса, встрял в разговор Шметтерлинг.

– Скажи спасибо, что они не изволили тебя сожрать, – ответствовал Генрих, сосредоточенно пришпоривая лошадь, – У вервольфов прекрасный аппетит. Кроме того, возвращаясь в человеческий облик, они не помнят, что вытворяли, находясь в волчьей шкуре. Так что их сиятельство впоследствии даже не мучила бы совесть.

«Двое из ларца» на это синхронно усмехнулись. Похоже, их следовало понимать так, что никакая нечистая сила их напугать не в состоянии. Однако их парная усмешка получилась довольно жалкой. Из нашего маленького войска, вроде бы, одна я сохраняла некое подобие спокойствия, и то потому, что до конца не понимала, с чем мы имеем дело.

Впрочем, что касается Генриха, то он тоже выглядел скорее озабоченным, нежели испуганным. Но он-то отлично сознавал все нюансы встреч с оборотнями накануне полнолуния. Можно подумать, он вырос в сторожке какой-нибудь колдуньи, хотя на самом деле вряд ли такой вариант соответствовал действительности.

Едва мы отъехали от ворот поместья, как Генрих тут же вывел меня из задумчивости простейшим способом.

– Куда мы теперь направляемся, госпожа? – спросил он, против обыкновения почтительно.

– В сторону герцогского двора, – мрачно откликнулась я, – И самой короткой дорогой!

Сердилась я, разумеется, прежде всего на себя. Вместо того чтобы оперативно разведать обстановку, и поскорее завершить свое предприятие, я вот уже несколько дней разъезжаю по германским землям, как самая тривиальная туристка. Неудивительно, что Генрих не всегда относился ко мне, как к полноправной нанимательнице. Пиит, и тот не слишком утруждался проявлениями почтения, что же до Раупе и Краваля, то они и вовсе старательно делали вид, что их командир – Генрих, а я так, сбоку припека. Весь этот мужской шовинизм раздражал до невозможности, но возразить на него, откровенно говоря, было нечего. Оставалось уповать, что мне еще представится случай завоевать уважение своего маленького специфического коллектива.

Дворец герцогов Рейхштадтских находился уже в поле нашего зрения, когда Генрих осторожно спросил меня, каким образом я собираюсь попасть ко двору.

– Не так это просто, госпожа, – ненавязчиво заметил он.

Я согласно кивнула и, порывшись в седельной сумке, помахала перед его носом солидным свитком.

– Спасибо, что напомнили, любезнейший. Вот наши «рекомендательные письма» от самой русской императрицы.

Ясное дело, я немного преувеличивала. Я и понятия не имела, кем на самом деле подписаны наши бумаги – в моей конторе это вообще невозможно было знать наверняка. Но одно я знала точно: грамоты исполнены безукоризненно – не подкопаешься. И если по предъявлении документов нас не примут как самых дорогих гостей – значит, нет на свете справедливости.