– Кто там?

– Открывайте! – гаркнул мужской голос.

– С чего я должна открывать? Вы кто? – начала сердиться я.

– Это соседи сверху! Вы нас заливаете!

– Что? – спросонья я никак не могла понять, как можно залить кого-то сверху. Немного поколебавшись, я все-таки решила открыть.

Вообще-то родители не разрешали мне открывать дверь незнакомцам. Но эти так сильно барабанили, что я всерьез подумала, что произшло что-то серьезное.

На пороге стоял мужчина лет 60. Темные волосы с проседью торчали в разные стороны, будто он только что оторвал голову от подушки. Одет незнакомец был немного странно: в старое советское зимнее серое пальто с черным меховым воротником, бирюзового цвета кальсоны и голубые галоши. Я недоверчиво оглядела его с ног до головы. В руках гость держал красную женскую сумку, а его ногти были неаккуратно накрашены красным лаком.

Он отодвинул меня в сторону и прошагал в ванную.

– Что вы делаете? Что происходит? – начала я возмущаться, следуя за мужчиной, и прервалась, когда увидела, что половина ванной комнаты сверху до середины наполнена водой.

– Вот, полюбуйтесь, пожалуйста! – незнакомец взмахнул рукой, тряся сумкой.

Я потеряла дар речи. На мгновение замерла, потом ущипнула себя, чтобы проснуться – не помогло. Начала часто моргать, повернула голову влево-вправо, вошла в ванную, боясь, как бы эта вода не хлынула на меня. Но нет – жидкость словно приклеилась к потолку. Это мне напомнило океанариум, в котором я была пару лет назад: там можно было стоять под стеклом и смотреть на лениво проплывающих мимо рыб. Только вот надо мной не было стекла. Я подняла руку, потрогала воду – холодная. Попробовала на вкус – соленая. Откуда в ванной соленая вода?

– Ну что там? Все та же история? – в мою квартиру ввалилась совершенно не знакомая мне женщина, однако голос ее я где-то раньше точно слышала. Она была слегка полноватая, на вид – примерно того же возраста, что и ее спутник. Лоб украшали две глубокие морщины и большая родинка между ними. Издалека казалось, что морщины – это рельсы, а родинка – небольшой паровоз. Когда женщина хмурилась, паровозик словно уменьшался, скрываясь в складке. – Ну сколько можно рыдать? Ты так скоро весь дом затопишь! – отчитала меня гостья. И тут до меня дошло, что этот голос я часто слышала днем, когда кто-то наверху ругался и кричал.

– Я? Затоплю?

– Ну ты подумай! Куда катится мир! – «паровозик» снова уменьшился.

Женщина шла босиком и оставляла за собой мокрые следы. Ее пестрое платье с короткими рукавами и красный фартук также были влажными. Видимо, там наверху действительно потоп.

– А ты, балбес, чего уставился? – прикрикнула она на мужчину с красной сумкой и дала ему подзатыльник. Гость в это время изучал нижнее белье, развешенное на сушилке. – А ну пошли домой! – она двинулась в сторону двери, продолжая ругаться.

Соседка кричала так громко, что мне показалось, будто даже вода над нашими головами начала рябить. Мужчина пробормотал что-то невнятное в ответ и поплелся следом.

Через некоторое время дверь захлопнулась, однако голоса и ругань я слышала еще очень долго над собой.

***

– Это твои слезы, – пояснил Луно, когда мы вечером встретились у меня дома за ужином.

Вода на потолке в ванной постепенно уходила (или таяла – даже не знаю точно, что с ней происходило). Если бы не Луно, мне бы пришлось провести день рождения в одиночестве. Олесю я давно не видела, родители обещали устроить мне сюрприз, но их до сих пор не было дома. Хотя я не слишком-то расстроилась из-за этого.

Я надела любимое красное платье, выпрямила волосы, приготовила запеченную курицу. Я не была уверена, что такие ангелоподобные юноши едят, но в любом случае – не умирать же мне с голоду. Оказалось, что юноши едят и аппетит у них очень даже ничего.