Я закрыла глаза, держа в руках чашку. Она была горячей и слегка влажной, в кофейне было тепло, даже жарко, но меня вдруг снова пробила дрожь. Мы оба замолчали и тут, в этой бездонной пугающей тишине я отчетливо услышала тиканье часов. Они тикали так громко, словно целая рота солдат вышагивала в ряд. «Здесь тоже есть время», – подумалось мне. Интересно, который час? Я посмотрела в сторону, откуда слышалось тиканье, и увидела круглые часы, выполненные под старину, с трещинками и пятнами. Восемь часов, примерно 42 минуты. Я стала прикидывать, сколько могло быть, когда я вышла из метро. Декорации начали плыть, наш столик закружился, а пространство вокруг теряло очертания. В тишину ворвался все нарастающий шум.

– Зачем? – только успела крикнуть я, когда Луно еще сидел напротив меня. – Мой вопрос: «Зачем?».

Не уверена, что он меня услышал, шум поглотил мои последние слова, и я снова оказалась одна с пакетами на улице. Мимо проходили люди, ездили машины, ветер продувал насквозь. Я еле-еле дошла до дома. Родителей, как всегда, не было. Папа еще лежал в больнице, мама работала.

Не переодеваясь, я легла на кровать и моментально уснула.

Действительно, зачем?

Болеть Салли не любила. Ей вообще казалось странным, что ангелы, как и люди, могут болеть. Лежать с температурой несколько дней подряд, стонать от боли и даже пить микстуру фиолетового цвета «Сила есть». К счастью, болела юная мисс Босс не часто, но вот после совещания пролежала почти без сознания целых три дня. Все это время ночная фея заботливо измеряла температуру, подправляла подушки и подливала в бутылек «Силу».

Пузырь дежурил днем. Они с Зеленкой (конечно, когда не слышала миссис Босс) пели для Салли оздоровляющие и исцеляющие песни. Зеленке особенно нравились строчки «Вот тебе завет, танцуй и пой, сверкай, Укрепляй иммунитет и дело в шляпе – знай». Пузырь же переживал, что Салли никак не приходит в себя, и поэтому даже веселые песни у него получались грустными.

Миссис Босс заходила проведать дочь каждый час. Она держала Салли за руку, трогала лоб, качала головой и минут через десять уходила, убедившись, что Пузырь рядом. Мистер Босс за это время так ни разу и не пришел, домой он возвращался поздно: дело мистера Джоуля не давало ему покоя. Родители уже собирались вызвать на дом главного целителя из Вселенского комитета, но на четвертый день после совещания Салли наконец-таки пришла в себя.

Тело ломило, голова налилась свинцом, в комнате было жарко и душно. Салли с трудом открыла глаза.

– Пузырь? – спросила она едва слышно. В висках стучало и сильно хотелось пить.

Пузырь спал, уютно устроившись в кресле-облаке, Зеленка сидела у него на голове и даже немного прихрапывала. Услышав знакомый голос, Пузырь подскочил и мигом подлетел к Салли – Зеленка едва удержалась у него на голове и, все еще сонная, приоткрыла один глаз.

– Салли! Ну наконец-то! Ну ты даешь! Ну дела! – запричитал звездный нянь, кружа над кроватью подопечной.

– Тссс, – Салли схватилась за голову. – Не так громко, пожалуйста. Что-то мне нехорошо.

– Ну это не удивительно! Может быть, ты чего-нибудь хочешь? Воды? Конфеток? Витаминок? Микстуры?

Салли поморщилась.

– Даже не знаю. Мне жарко. Наверное, температура, – предположила она. – Веер бы не помешал. Или крыльями бы кто помахал.

– О, ты уже шутишь – это хороший знак! – Пузырь продолжал летать над кроватью, так что у Зеленки даже закружилась голова. Он потрогал лоб у Салли и уверенно заявил: – Никакой температуры! Вы здоровы, юная мисс Босс!

– Что ж жарко-то так? – Салли попробовала привстать и откинула одеяло. Во всем теле еще чувствовалась слабость.