– Мы с мистером Скарпио встретились в зале игровых автоматов через дорогу. Потом пришли сюда, немного посидели, и он попросил проводить его до машины.

Она задумывается на пару секунд.

– Он играл в игры?

– В смысле?

– В зале игровых автоматов. Он во что-нибудь играл?

– Э… ну да. Как минимум в «Роботрон».

– «Роботрон: 2048»?

– Да.

Она достает старую записную книжку – рыжий потрепанный «Молескин» – и пишет что-то черной шариковой ручкой.

– Простите, а вы кто? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня взглядом задолбавшегося тайного агента, который вот-вот перейдет от цивилизованного допроса к избиению телефонным справочником.

– Я работаю на мистера Скарпио.

– И все?

– Что дальше? – спрашивает она, игнорируя мой вопрос.

– Простите?

– Что было дальше?

Такое ощущение, что в закусочной вдруг похолодало градусов этак на десять и даже свет чуть угас.

Возможно, стоит рассказать ей о звонке, из-за которого Скарпио вдруг сорвался с места, но женщина эта кажется невероятно опасной. Мне хочется побыстрее закончить наш разговор.

– Ничего, – качаю головой я.

И вдруг происходит нечто неожиданное.

Штеффи Граф проигрывает в финале Уимблдона.

Это немыслимо.

Их матч проходил у меня в голове тысячи раз. Я знаю каждую подачу, вижу их четко и точно, все до одной. Штеффи Граф побеждает. Она победила. Это исторический факт.

Ничего подобного со мной еще не случалось. Матчи всегда заканчивались так же, как и в реальности, не расходясь ни на одно очко. Меня трясет. Руки начинают дрожать.

– Все в порядке? – спрашивает женщина.

– Да, – вру я и стараюсь взять себя в руки. – Вы не знаете, мистер Скарпио придет?

– Сомневаюсь, но если он появится – передай, чтобы позвонил домой. – На этом она встает и уходит.

Проследив за ней взглядом, я вижу, как она переходит улицу и скрывается в зале игровых авто- матов.

Чуть позже я схожу узнать, не сказала ли таинственная женщина чего интересного, но пока есть другие дела. Мысленно я быстро прокручиваю теннисный матч.

Штеффи Граф побеждает, как и должна была.

Слегка расслабившись, я заказываю завтрак.

Есть хочется невыносимо.

– О, да это же ваш друг вчера просил сэндвич с фрикадельками.

Я доедаю остатки омлета с сыром и встречаюсь взглядом с серо-зелеными большими глазами официантки, которой пришлось мириться со Скарпио, бросающимся цитатами, за что ей досталось немало чаевых.

– Было такое, – сознаюсь я.

– Погодите, я сейчас вернусь, – говорит она и уходит в подсобку.

Понятия не имею зачем.

Где-то через минуту она возвращается и вручает мне телефон Алана Скарпио.

– Вот, вы забыли, – говорит она, а потом поспешно уходит к другому посетителю.

Либо Скарпио случайно оставил телефон на столе, когда включал мне звуки ревеня, либо он вывалился у него из кармана.

Какое-то время я просто смотрю на заставку с песиком, а потом понимаю, что экран не заблокирован. Стоит всего раз провести пальцем, и данные с телефона Алана Скарпио станут моими.

Через несколько минут я снова подзываю к себе официантку и объясняю, что телефон не мой, а друга и что я обязательно передам, где его искать, если смогу с ним связаться. Она отвечает, что пока отнесет его в служебное помещение.

Потом я снова звоню на номер, который дал Алан Скарпио, но в этот раз никто не берет трубку – даже автоответчик.

Дождавшись, пока таинственная женщина уйдет из зала игровых автоматов, я перебегаю улицу, чтобы узнать у Хлои, не упоминала ли женщина Алана Скарпио.

Как-то раз мы с Хлоей чуть не начали встречаться – по крайней мере, так я считаю.

На тот момент мы были знакомы всего пару недель, и ни она, ни я не состояли в отношениях.

У нашего общего друга открылась выставка, и мы решили сходить туда в компании ребят, с которыми познакомились у Фокусника.