Анна вдруг спросила Михаила:

– Как думаешь, ты любишь меня?

Вчера Михаил, еще не задумываясь, ответил бы «да», но сегодня почему-то сначала подумал, но все равно ответил:

– Да, люблю.

«Но подумал-то я почему?» – поймал себя на мысли Михаил.

Потому что, во-первых, секунду назад сам себя спросил об этом и сначала тоже вроде бы себе ответил, что да. Но потом почему-то в голову полезли мысли, и начал думать, что такое любовь, что с ней делать дальше.

«У человека множество странных качеств и особенностей поведения, – рассуждал Михаил. Хорошо как это отобразить? – Я бы даже их назвал смешными из-за своей несовершенности. Например, убеждать самого себя в правильности любого сделанного нами выбора, либо в правильности совершенного поступка, либо в правильности выбранной точки зрения. Абсурдность этого состоит в том, что, изначально совершив что-либо якобы обдуманно и сделав выбор либо приняв точку зрения, бывает, мы начинаем замечать, что сделали неправильный выбор – например, процесс стал идти не по плану либо что-то все-таки было воспринято не так, а если не так, то и результат будет другой. В связи с этим изначально начинает закрадывается мысль, что, наверное, все-таки что-то пошло не так. Но, так как мы свой выбор уже сделали, мы боимся признать ошибку и стараемся отогнать эту мысль от себя по разным причинам. Например, из-за того, что нам скажут, что мы непостоянны, что меняем свою точку зрения, либо не уверены в себе, а после и вовсе доверять перестанут и воспринимать. В общем, во избежание последствий находим в свое оправдание миллион причин и спустя время все равно принимаем эту точку зрения либо совершенные нами действия, поступки считаем правильными и вполне нормальными. Таким образом, переубеждаем себя, что это был единственно правильный выбор, поступок. Мы уже ничего не можем изменить, мы сделали так, потому что до этого не знали, как дело пойдет, а потом уже поздно было что-то менять и теперь назад дороги нет иначе что о нас скажут. Если это так, то возможно, что изначально зародившееся семя сомнения – не что иное, как проблески совести. Потом как будто закрываем это все пеленой своих оправданий, может, этому всему виной наш эгоизм и то, что мы по-настоящему любим только себя?

В ответ Михаил спросил:

– А ты?

– И я тебя люблю, – не раздумывая, ответила Анна.

И вдруг, к его удивлению, Анна спросила:

– А что будет дальше?

– Дальше? – как бы не понимая, о чем она, спросил Михаил.

– Ну да, дальше что мы будем с ней делать? – будто прочитав мысли Михаила, настаивала на полном ответе Анна.

– Не знаю, жить, но как именно – ума не приложу. Как те, что всю жизнь живут, как я их называю, в «семьях обыкновенных». Когда обычная среднестатистическая семья, когда тебя окружают родители, бабушки, дедушки, ну или у кого неполная семья, но это не столь важно. Главное, чтобы в их понимании твое здоровье и воспитание было на первом месте. Ты живешь с ними, взрослеешь, они тебя воспитывают, ругают время от времени за всякие провинности и шалости, за то, что ты еще полностью не осознаешь степень серьезности своих действий, не отдаешь отчета своим поступкам, но настаиваешь на своем, когда взрослые это уже проходили. И твоей вины особо здесь нет, так как большинство твоих действий и поступков в этом возрасте совершается не оттого, что ты их желаешь, а тем более их последствий, а оттого, что нет жизненного опыта, в общем, «молодо-зелено». Ты порой думаешь, что родители ругают и делают так специально, назло. Доходит до того, что ты не ненавидишь их и думаешь, что, когда вырастешь, им все выскажешь на равных. Но это все уходит в небытие, когда ты взрослеешь, осознаешь, что они это делают из-за того, что любят тебя и желают добра, а по их мнению, лучший способ проявить свою любовь – уберечь тебя от всего негативного, что есть в жизни, то есть позаботиться. А то, что эта забота может быть тебе не по душе и, по твоему мнению, она чрезмерна или не обоснована, неважно, так как, с их точки зрения, они лучше знают, что тебе нужно и для тебя правильно. Ты их продолжение, ты их невоплотившиеся мечты, ты их нереализованное будущее, которое им уже не перестроить и никогда не вернуть.