– Да я в общем, на машине, но хочешь, заезжай, вместе поедем.

– Ну и суперски! Так и договоримся.

– Слушай, Саш, а ты мне песни пришли, я хоть их вспомню.

– Замётано, считай, что песни уже у тебя на почте. Всё, давай до пятницы. Спасибо, Сашка, ты молодец!

– Саша, чаю мне принеси! – подал голос из кабинета Двинцев.

– Тебе с лимоном? – откликнулась жена.

– С мятой, – заказал супруг.

И Саша побежала выполнять распоряжение.

Матвеич, как договорились, заехал за ней перед репетицией, поинтересовался:

– Ну что, песни удалось послушать?

– Конечно, да я их в общем помнила, так, слова в памяти восстановила. Слушай, а «Лунный календарь» у Вас такая считай главная песня?

– Ну да, названиеобразующая, – усмехнулся Белов, – у нас же и группа называется «Lunar calendar». А, что?

– Я в этой песне иначе бы сейчас спела.

– Творческий подход не возбраняется, а даже поощряется, – заметил Матвеич, – пробуй, что хочешь, для этого и репетиция. У нас же ноток нету. Шаг вправо, шаг влево – расстрел, не подразумевается. Так что, твори сколько душе угодно. Послушаем и решим, как лучше.

– А песни, кто у вас пишет? – поинтересовалась Саша.

– В основном басист наш Федька Ершов. Он, кстати, виолончелист, консерваторию закончил, не в Москве, не помню в каком городе. Всё пытался нам нотки писать. Но, нас что-то не пропёрло. Хотя все ребята грамотные и ноты читают.

– Я помню, – поддержала разговор Саша, – у тебя музыканты хорошие.

После такого комплимента Матвеич расплылся в улыбке, подумал, – «классная она девчонка – Сашка Лаврова. Никогда не выпендривалась, не задавалась, не давила окружающих своим образованием, знаниями и известным отцом. Сочинения, чуть не всему классу диктовала, списывать давала, если кто попросит». Александр Матвеич Белов довольно часто просил, никогда себя зубрёжкой не изнурял.

– А тексты песен, кто пишет? – вывела его из задумчивости хорошая девчонка Сашка Лаврова.

– А тексты, в смысле стихи, – похвастался Матвеич, – я пишу.

– И у тебя это здорово получается, – похвалила Саша, – правда, я что-то не помню, чтобы ты в школе стихосложением баловался.

– Никогда не баловался. Просто не устраивало, что профессионалы пишут. Не мог своего автора найти. От безысходности сам попробовал и пошло. Потом остановиться не мог.

– И не надо останавливаться, – и вдруг попросила, – а напишите мне песню, – сама себе удивилась, что за странные желания. А Белов ухватился.

– Слушай, а это клёвая идея! У Фёдора есть мелодия красивая. Он мне показал, я говорю: «кто петь-то будет?». У нас же мужская группа, лирики особенно нет. А для тебя как раз сольную песню сделаем. Сейчас в студии наброски, то что есть покажу. Я уверен, тебе понравится. Ну, вот и приехали. Пойдём.

Музыканты встретили Сашу радушно. Ей показалось, что она попала в какую-то совсем знакомую и привычную обстановку. Оказалось, ей так не хватало общения, как она для себя сформулировала: простого «человеческого общения», а здесь оно было в избытке. Весёлые разговорчивые ребята. У Саши сложилось впечатление, что они искренне рады её появлению и каждый старался ей чем-то помочь. Кто-то притаскивал стул, кто-то наливал чай, кто-то показывал, как обращаться с клавишным синтезатором. Такое внимание было приятно и репетиция пролетела, как одно мгновение.

– Матвеич, – обратился к Белову басист Фёдор Ершов, – а почему ты сразу Сашу не позвал с нами работать, а каких-то девиц безголосых приводил?

– А ты попробуй Сашу нашу заполучи, – проворчал Матвеич. Он хотел сказать, что её очень трудно заполучить без санкции отца, а теперь ещё и мужа. Но поймал Сашин грустный взгляд и промолчал. Саша Белов впервые подумал о том, как ей надоели, наверное, эти разговоры о её несвободе в принятии решений.