На роспись в ЗАГС были приглашены только самые близкие: Сашин отец, Аркадий Ильич с Сандрой и ещё пара давних друзей Андрея Семёновича. Со стороны жениха не было никого, кроме вездесущего Гуси, и нескольких журналистов. Двинцев сказал, что лучше самим пригласить знакомых и адекватных «акул пера», чтобы подали событие в том свете, в котором его необходимо подать.

Саша была расстроена, что ей не удалось позвать всех членов «Александр – секстета», но ей объяснили, что так как никакие особенные празднования не запланированы, то и приглашать большое количество гостей совершенно необязательно. Тем более, буквально через несколько часов после оформления брака Саша с Михаилом улетали на неделю в Швейцарию, куда должна была приехать Сашина мать познакомиться с новоиспеченным зятем.

Ещё одно разочарование постигло Сашу тогда, когда она узнала, что в свадебное путешествие они едут не вдвоём с Михаилом, а вместе с его директором.

Она была этим обстоятельством неприятно удивлена и осторожно спросила Двинцева, зачем им нужен, господин Устинов. Михаил ответил, что Гуся его директор: получает зарплату, обязан сопровождать своего артиста везде, решать любые вопросы и устранять проблемы.

Саша промолчала, для себя объясняя своё молчание тем, что, скорее всего, Михаил прав.

Так сложилось, что эта первоначальная формулировка, что муж всегда прав, утвердилась и перешла, как непререкаемый постулат, на их дальнейшую жизнь. И Саша со временем с этим смирилась и приняла свою новую семейную жизнь такой, какой её нарисовал и осуществлял господин Двинцев.

Телефон разрывался, но в обозримом пространстве его нигде не было. «Как всегда забросила куда-то, – ворчала на себя Саша, – днём с огнём не сыскать». Она шла на звук и наконец нашла гаджет под ворохом нарядов, которые решила разобрать.

– Алё.

– Лаврова, привет! – Матвеич, как всегда, «взял с места в карьер», – дело есть на сто тысяч.

– На сто тысяч? В какой валюте? – поинтересовалась Саша.

– Возьми себя в руки, – хмыкнул Матвеич, – ты же никогда не была меркантильной, – потом добавил, – хотя о деньгах речь тоже пойдёт.

– Очень интересно. И, что же за дело?

– Слушай, помнишь, ты в прошлом году с моей командой песни записывала?

– Помню, конечно. Опять что-то записать потребовалось?

– Хуже. Не записать. Нужно с нами на гастроли поехать.

– На какие гастроли, шутишь что ли?

– Да мне не до шуток. Там понимаешь, какая штука вышла, мы работали уже не первый месяц, всё было клёво. У меня девчонки красивые, в мини юбках, под твою фанеру стояли, рты открывали, попами трясли. А недавно на концерте нас один продюсер заметил и предлагает на фестиваль поехать. Очень мы ему приглянулись.

– Здорово! Поздравляю! А я при чём?

– А ты при том, что фонограмма то твоя, тебе и ехать нужно. Там работать нужно живьём. Поняла?

– Куда ехать?

– Да недалеко, в Новгород. На три дня. Если всё хорошо пройдёт, может, этого продюсера зацепим. Он мужик продвинутый, известный. Может, слышала Артемьев? Роман Артемьев. – Саша не слышала. – Ну, конечно, когда тебе, слышать витаешь там, в своих классических облаках, – оценил познания подруги в попсовых сферах одноклассник.

– А, когда ехать-то нужно? – заволновалась Саша.

– То есть ты согласна, – не спросил, а утвердил Матвеич, – отлично!

– Нет, подожди, что значит согласна?

– А, что тебя, как всегда папа не отпустит? – засмеялся Матвеич.

– Папа тут ни при чём, – буркнула Саша, «папа не отпустит» – это была для её одноклассников «притча в языцех», строгий Андрей Семёнович вечно с трудом отпускал дочь на всякие мероприятия, а сейчас он был действительно ни при чём, – я у мужа спросить должна.