– Пойду домой, угощу бутербродом, – решила добрая Тукла.

Но вдруг вечером подкидыш оказался у Туклы дома. Она его мосеньку отмыла и решила, что не хочет расставаться. А чтобы он стал её сыночком, надо заплатить Тукляндскому правительству налог на Туклёныша. Работы нет – и тукляндских тугриков тоже.

– О, устрою аукцион. Как раз один шкаф освобожу и устрою в нём кроватку для малыша.

Сказано – сделано. Тукла вращалась среди стоек и вешалок. Показывала и хвалилась шикарными шмотками. С некоторыми легко расставалась, некоторые вызывали сердцещемячью жалость. Но черноглазый Туклёныш успокаивал горечь и нервный тик правого глаза.

Через день Туклёныш жил у Туклы на полных основаниях. Тугрики заплачены, документ получен. Теперь Тукла стала мамой. И зажили они с Туклёнышем весело, счастливо и на зависть бывшим подружкам-выбражушкам.

А вскоре в стране Тукляндии, в которой правительство не заботилось о подданных, случился переворот. Все тукляндские беспредельщики стухли. А к власти пришли смелые, умные и сердечные активисты.

Тукляндию переименовали в Кукляндию, а наша Тукла стала Куклой.

Но это совсем другая абсурдная история.

Чёрная лужа объяла вселенскую яму. Колесо шмякнуло, шипнуло и спустило. В ежесекундье машина обрела лёгкость управления, расстройство шины и потерю первой буквы. И стала шашиной.

А ведь говорил лысый чёрт: «Учиться, учиться и учиться объезжать всё, что не объезжается».

Шашина плюнула: да гори оно всё синей водой! Расправила крылья в кучу и нырнула глубже лужи.

– Ах, как чудесно! Тут сыро и грязно!

Булькнув последний пузырь, шашина испустила дух в прекрасной шиншилловой шубке. Взмыв до небес, шубка сбросила шиншиллу и станцевала сиртаки в палящих каплях солнца.

Шиншилла же летела на тихом планере, выбирая по навигатору дорожные ямы, бросая в каждую выдранные из себя клочья меха. Один из них покружился над плавающей шашиной и прилепился картавыми усами.

Шашина дрогнула и воскресла. Круговорот шиншилл, шашин и дефицита асфальта в отдельно взятом государстве грозил нарушить устоявшийся порядок беспорядка.

На горячую линию поступил звонок.

– Если вы сегодня же не пришлёте асфальтоукладчик на эти чёртовы ямы, я лично наковыряю по всей дороге новые. И пусть вам будет плохо!

В ответ что-то булькнуло, шипнуло и прошелестело: «Ша!»

Шашина? Шаншилла? Шалава!

– Не хочу быть Ёжиком. Хочу быть Ажиком, – заявил малыш маме и взобрался на дерево. Там он расправил иголки и полетел.

Прямо в крапиву. Она начала жалить его в брюшко, но он только смеялся. Ведь у Ажиков, в отличие от Ёжиков, на животике броня.

Малыш свернулся иголками вовнутрь и покатился по тропинке.⠀

Навстречу ему лиса. Хотела съесть, но сломала о броню зубы. Ажик только смеялся. Ему всё нравилось. Он расправил иголки и полетел на тучку. Нечего такому смелому и красивому делать в лесу. Будет кататься по небу и смотреть на всех свысока.

В гардеробной громко возмущались женские тукли. В мире людей их называли туфлями, но они с этим совсем не соглашались.

– Нет, ну вы только подумайте! – перекрикивала всех высокая тукля-шпилька. – Она забросила меня подальше в угол, повелась на поводу у кроссовок. А как же вечерние спектакли в кино, романтичные вечера в театре?

– Пф! – фыркнула тукля-лодочка. – Я забыта с прошлой весны. Даже к мастеру навести марафет не отправила. А пора бы уже.

– Р-а-з-м-е-ч-т-а-л-и-с-ь, – протяжно зазвучали тукли для танго. – Нас хотела в чёрную траурную коробку запаковать, но мы сбежали. Прощайте, томные взгляды, отстукивание по паркету. Не те времена.