Отец, впрочем, хвалить особенно не стал. Махнул рукой – мол, хватит, наслушался, и принялся зашнуровывать башмаки. Пока Кейрэн пел, дождь закончился, небо начало проясняться, и земля впитала достаточно влаги. Будто бы сами боги услышали его псалом, и укротили непогоду. Кею было приятно и даже немного весело думать так. И он поймал себя на том, что ему и самому хотелось бы уметь хоть немного управлять погодой. Дунуть бы, как ветер, разогнать тучи или наоборот – сгустить их над пересохшей пашней, чтобы полить изнывающие от жары посевы. Сейчас поля в окрестных деревнях орошали без всякой магии, надеясь на обычные силы природы: дорога, по которой теперь шли путники, пролегала вдоль старого, углублённого в землю каменного жёлоба, по которому струилась вода. После недавнего дождя её поток был сильным и уверенным, унося упавшие в жёлоб былинки и сухие листья далеко вперёд. Дорога стала шире и даже, казалось, чуть более ухоженной и обжитой. Несколько путей и троп расходилось в разные стороны, по одной явно ездили верхом и на телегах. На развилке стоял каменный столб-указатель.

– Скоро в Пларну придём, – сказал Гилар, поправив сумку на могучем плече. – Если опять не надует чего с вершин, и не придётся отсиживать по пещерам. Или как вон тому – посреди дороги.

Кейрэн увидел, что дальше, если спуститься чуть вниз, рядом с телегой суетится какой-то мужичок. Похоже, беда стряслась с колесом. Женщина, видно, супруга неудачливого ездока, причитала и охала, сидя на поклаже, жалуясь на то, что теперь-то они до темноты никак домой не успеют.

– Поможем? – нерешительно спросил у отца Кейрэн. Тот, вместо ответа, решительно отправился к горемыкам.

– Что тут?

– А, добрый человек, – хозяин телеги сперва, казалось, немного испугался широкоплечего Гилара, но, увидев рядом с ним щуплого мальчишку с котомкой понял, что перед ним простые путники, а не душегубы. – У нас тут колесо соскочило с оси. Дорогу-то размыло, телега в грязи завязла, так оно и… Ты не проходи мимо, помоги, может?..

– Уже ж не прошёл, – буркнул Гилар. – Кузнец я, не бойся. Из Гроссы в Пларну идём, оттуда в Крелейн.

– И мы в Пларну. Живём там, – подала голос крестьянка с телеги.

– Значит, по пути. Ты, мать, давай-ка, на землю слезай, пока чинить колесо будем. Сама же знаешь: баба с возу – всем и легче.

Женщина заохала, но долго просить себя не заставила.

– Кей, за лошадью подойдёшь пока, – велел отец, снимая с плеча сумку и развязывая плащ.

Мальчишка кивнул, и, бросив взгляд на хозяев лошади – не против ли они такого самоуправства, приблизился к кобыле. Хозяин был не против, и, выпрягши гнедую, Кейрэн потянул её дальше и вперёд – к пересекавшему маленькое плато узкому и бойкому горному ручью.

– Сам не плещись особо, – Гилар закатал рукава. – Замерзнешь в студёной – начнёшь дохать – так в пути и кину. Ну-ка, взяли!

Они с мужиком приподняли телегу, затевая нехитрый ремонт, пока женщина суетилась вокруг, отчаянно желая помочь, но не зная, чем именно. Кейрэн за это время напоил и даже почистил лошадь, прошелся с нею по лужку, где она остановилась пощипать травы, и сам, будто забыв наказ занятого отца, вдоволь набегался по воде у невысокого искристого водопада. Места здесь, на его родине, всё же радовали глаз простором и живописностью.

Скоро телега ладно стояла на всех четырёх колёсах, лошадь вернули под хомут, а ездоки поправляли свою поклажу.

– Вот спасибо-то, – в который раз поблагодарил Гилара хозяин телеги. Звали его, как узнал Кей, Вагран, а жену его – Эрмой. – Раз всё равно в деревню нашу идёте – так давайте вас и подвезём.