Я позвонил Стасу:

– Как это ни противно признавать, но я готов сегодня предаться разврату и пойти с тобой играть в рулетку.

Наш первый выигрыш в казино, около ста долларов, Стас решил поделить не поровну, а по-честному. Половину он забрал себе, чтобы купить Иринке ее любимую черную икру и бутылку французского вина, а на вторую половину выигрыша мы вместе пошли в ресторан, который располагался здесь же, в казино, этажом ниже.

– Казино – это потрясающий феномен! – громко почти прокричал на весь зал Стас, и, если бы этот ресторан не принадлежал казино, нам наверняка сделали бы замечание. – Казино – оплот свободы выбора в нашем жестко детерминированном мире. Здесь ты постоянно можешь выбирать. А ведь выбирать так важно! И это на самом деле так редко происходит! Ты не можешь выбирать родителей и детей. Ты обычно только раз в жизни выбираешь профессию и любимую футбольную команду. Ты только несколько раз в жизни выбираешь себе жен и дома. Все остальное решают за тебя. А когда речь заходит о свободном времени, то большей несвободы для мужчины сложно представить.

– Начальник говорит тебе, когда у тебя отпуск, жена решает – где, – пробубнил я.

– Вот именно… Старые афоризмы хороши как выдержанное вино.

Я уже понял, что Стас затащил меня сюда, чтобы продолжить читать лекцию о пользе казино.

– Главная свобода заключается в том, что ты можешь идти играть или можешь не ходить – у тебя есть право выбора. А если ты сделал выбор в пользу «прийти», ты сразу получаешь огромное количество вариантов выбора во время игры. Ты можем ставить фишки на рулетке, когда шарик уже крутится. В блек-джеке ты сам решаешь брать или не брать еще одну карту и точно знаешь, что дилер остановится на семнадцати. В покере ты тоже ведешь игру: покупаешь карты, сбрасываешь… Конечно, это только имитация выбора, но вполне реалистичная: здесь живыми деньгами вознаграждается правильный выбор и деньгами наказывается выбор неправильный. Словом, радуйся выигрышу и огорчайся неудачам. Если ты идешь за эмоциями, а не за деньгами, то казино – это классный экшен.

– Но мне не нравятся актеры этого экшена. Они – злые. Они кричат и матерятся сильнее, чем на футболе. Но на футболе люди от негатива избавляются. А здесь, мне кажется, покупают негатив за собственные деньги.

Стас быстро опьянел, спорить не стал и уехал покупать икру. Возвращаться в опустевшую квартиру мне не хотелось. Я снова поднялся в казино, сел за рулеточный стол, взял фишки самого маленького достоинства, иногда делал ставки, иногда пропускал броски, иногда заставлял фишками все поле, потом, когда проиграть захотелось сильнее, чем выиграть, начал ставить по десять-пятнадцать фишек на единственное поле.

Статный колоритный кавказец, у которого, казалось, даже под дорогим костюмом есть кинжал, как зачарованный смотрел на мои упорные попытки проиграть оставшиеся деньги.

– Слушай, дорогой, почему ты всегда ставишь только на 36?

– Это мой день рождения.

Мир, еще мгновение назад озадачивавший его, снова стал простым и понятным:

– Правильно делаешь, – подмигнул он мне. – Я то же люблю ставить на свой день рождения.

В тоже мгновение шарик забился в маленькой ячейке с цифрой «36». У кавказца опять на минуту потерялся смысл, но мне было уже не до него.

– Вам сегодня везет, – улыбнулась мне крупье, отсчитывая выигрыш. На бэйдже я прочитал ее имя – Майя.

– Поздравляю вас! – еще раз улыбнулась она.

У Майи лицо, которое ждет и даже ищет повод улыбнуться приветливой улыбкой уверенного в себе человека. «Такая улыбка – почти единственное спасение несимпатичных девчонок», – подумал я тогда.