Он говорил не столько решительно, сколько со злостью.

– Нет, – Дейна помотала головой. – про заводил я расскажу тебе все, но оставь остальных – они фантазёры, не заговорщики.

– Мне нужны все. Или ты хочешь полюбоваться на их работу? Хочешь увидеть Дешона? То, что они от него оставили? Заодно узнаешь, почему в том, что он это он, мы убедились лишь с помощью мастера мёртвых.

Дейна закрыла глаза и отвернулась, а Нейтель продолжил:

– Мне плевать на ваш бессмысленный треп в тавернах, который вы заговором считали. Но мне нужны убийцы. Особенно после вчерашнего нападения. Среди ваших фантазёров затесались те, кто спокойно убил члена правящей семьи, твоего друга, а для верности они хотели убить и тебя.

Дейна медленно кивнула.

– Хорошо, что мы друг друга поняли. Изложи все Денету, он запишет. И пока, – Нейтель сделал паузу, как будто подбирая слова, – мы не закончим, ты служишь мне. Денет предупредит мастера канцелярии. И поживёшь пока в цитадели. Кто знает, сколько всего они успели про тебя узнать.

Денет не успел и рта раскрыть, а шеф уже покинул кабинет, оставив юношу наедине с Дейной. Та по-прежнему не горела желанием сдавать невиновных с её точки зрения людей, но к обещанию своему подошла ответственно.

***

Много часов и чернильницу спустя Денет устало растер виски, Дейна резюмировала:

– Теперь и правда всё.

Юноша хмыкнул.

– Что? Мастер сказал, что ему нужно всё, что есть в моей голове. Вот, пожалуйста.

– Не думаю, что он имел в виду такие подробности.

– А какие? Что хозяйка борделя нас поддерживала и готова была девочек предоставить? Так знаешь ли, мы не в том положении были, чтобы соратниками разбрасываться, а ей предложить особо нечего было. Да и ты, что, юный школяр, чтоб так дёргаться?

Денет только покачал головой, ничего не ответив.

– А где кстати “великий мастер”? – к вечеру Дейна стала излучать ехидство – видимо зелья Граты и впрямь творили чудеса и оживляли. Впрочем, насчёт последнего юноша был почти уверен. Слишком уж быстро затягивалась его рана.

– Он придёт, когда сочтет нужным, – ответил Денет, перебирая свои записи. Чем больше деталей юноша узнавал о заговорщиках, тем лучше понимал сомнения девушки и её уход от них. От людей, готовящих переворот, сложно ожидать открытости, но эти были до подозрительного скрытны. Однако согласно признанию самой Дейны на лжи ей не удалось их поймать.

– Ну, раз так, то помоги мне перебраться на балкон и принеси ту бутылку, к которой твой хозяин прикладывался.

– Хозяин, великий мастер, – юноша поморщился, – почему ты так его не любишь?

– А за что его любить? – девушка оперлась на плечо Денета и медленно поднялась с дивана.

– Ну не по политическим же соображениям вы в таких контрах?

– У твоего хозяина нет политических соображений. Только свои интересы. Да и у меня тоже, – Дейна шаг за шагом обретала устойчивость в собственных ногах. – Но я не имею привычку менять лагерь, лишь только бы меня поманили куском побольше, да отправлять друзей по подвалам в кандалах. Хотя, если уж говорить начистоту, мотивов его я никогда до конца не понимала. Да и никто не понимал.

Девушка опустилась в широкое кресло на балконе и, расслабившись, прикрыла глаза. За облаками не было видно солнца, а ветер дул чуть сильнее, был чуть холоднее, чтобы счесть его приятно освежающим. Но за пределами комнаты, как будто сонной и застывшей, они оба ощущали себя лучше. Юноша сел на ступени и вздохнул.

– Денет? – Дейна подала голос, не открывая глаза.

– Слушаю.

– А бутылку? – юноша выругался сквозь зубы, но спорить не стал и выполнил просьбу.

***

День следующий. Таробан.