В один из серых осенних ноябрьских вечеров его друг Саша, которого Влад знал по боксерской секции, пришел в свою двухкомнатную хрущевку на юге Питера – там, где те самые хрущевки соседствовали с брежневками и образовывали похожие друг на друга словно близнецы улицы – с двумя девушками: одногруппницей, с которой он учился на архитектурно-строительном, и ее школьной подругой. Лежа на диване в одних трениках, Влад увидел в дверях скромно одетую девушку – русоволосую, с короткой стрижкой. Девушку звали Наташа. Подойдя чуть ближе и взяв с ее рук старенький плащ, он увидел на ее лице, прямо над губой с правой стороны, небольшую родинку, а когда она улыбнулась, вдруг смутившись его голого торса, на котором рельефом проявились четко очерченные квадраты, Влад заметил небольшую щербинку меж ее верхних белых-белых зубов.

– Наденька рубашку, – сказал ему Саша, – ты смущаешь дам.

– А, по-моему, дамам нравится, – смотря на покрасневшее лицо Наташи, улыбаясь ответил Влад.

Через два года они поженились – Наташа забеременела. Когда она узнала о своем положении, то долго собиралась с силами, чтобы сообщить об этом Владу. С самого начала их интрижки, вылившейся в отношения и совместный быт, она не была уверена в его чувствах к себе. От той Наташи, которая была лучшей на курсе, и за которой все годы учебы бегали парни, не осталось ни следа. Она растворилась в своей влюбленности к нему, сама этого не осознавая.

Однажды они гуляли по Васильевскому острову и Наташа неожиданно для себя самой поперек беседы, уже минут пять не слушая то, что говорил ей Влад, сообщила ему о беременности. Она тогда застыла в мертвенном ожидании, подумав о том, что женщины иногда до последнего не знают, что движет мужчиной и сообщение о беременности – это всегда проверка; и реакция мужчины здесь и сейчас, в этот решающий миг – лакмусовая бумажка отношений. Карты вскрывают и на маленьком вытянутом отрезке проявляются не только две полоски, но и истинные мотивы поведения. Была ли это все игра или между нами действительно все серьезно? Любит ли этот мужчина меня или только секс между нами? А секс и дети – вещи, связанные напрямую, но иногда для кого-то несовместимые. Влад от услышанной новости пришел в восторг и тут же сказал Наташе, что родится мальчик. И оказался прав.

Свадьбу они играть не стали, а тихо расписались в ЗАГСе и через пару дней отправились путешествовать по Европе. За три месяца до рождения их первого сына – Мити родители Влада разбились в автомобильной катастрофе на трассе, следуя из Москвы в Петербург. На похоронах Влад не проронил ни одной слезы, только потом на месяц он забросил свой набиравший обороты бизнес по торговле запчастями и аксессуарами к мобильной технике. Находившаяся на восьмом месяце беременности Наташа все ждала, что, вот, наверное, сейчас Влад запьет – сорвется, сломается, ведь после ссоры, случившейся почти три года, Влад с отцом так и не наладил общение. Наташа все эти годы вспоминала те страшные дни и так и не смогла себе объяснить, что с ее мужем тогда происходило.

10.

Оставив чашку недопитой Влад двинулся в ванную. Он снял рубашку и приложил ее к своему носу. Да, она пахла духами. Дорогим парфюмом той блондинки из бара. Запах въелся в плотную льняную ткань напрочь. Наконец-то отпрянув от собственной рубашки, он бросил ее вместе с брюками в стиральную машину. Белый порошок посыпался в отведенное ему отделение, а кнопка была придавлена, и машина запустилась. Затем Влад принял душ.

Выйдя из ванной, он, накинув на себя халат, отправился в одну из комнат – детскую спальню. Просторная и широкая – комната для мальчиков была больше спальни Наташи и Влада, и вмещала в себя две кровати, вытянутый стол, припаянный к стене и окну вместо подоконника и превосходивший его по размерам; были здесь и шкафы во всю стену и небольшое грушевидное кресло. Справа от входа, к стене была прикреплена небольшая шведская стенка, а рядом стоял детский вигвам, сконструированный из длинных выточенных шестов с бело-голубой тканью, покрывавшей каркас. Сама стена была отделана фотообоями с самолетами и воздушными шарами на них. На одной из кроватей, стоявших ближе к окну, завернувшись в оранжевое одеяло, спал мальчик. Светлые ресницы немного подрагивали, а под веками медленно двигались в разные стороны глазные яблоки.