Вход на другой стороне в скором времени тоже окрашивается дымом темно-красным оттенком. Он рассеивается на поле и, скользнув по газону, подготавливает к появлению любимчиков. Зрители разражаются радостными возгласами, когда появляются первые члены команды в бордовых футболках и золотистых бриджах, контрастируя на фоне оппонентов в белой форме. Я никогда не присутствовал среди наблюдателей, и в следующий раз прихвачу беруши, чтобы не оглохнуть. Какой-то чувак за спиной свистит так, что в ушах лопаются барабанные перепонки и запекается кровь. Но все же растягиваю губы в улыбке, потому что это так знакомо: быть частью сумасшедшего спортивного мира, когда за тобой следит тысяча незнакомых глаз. Они ждут результаты. Надеются на блестящую игру. Жаждут новых впечатлений. И тебе хочется разбиться в лепешку, чтобы подарить сладкий вкус победы. Стоит ли говорить о драйве и адреналине, гоняющим кровь по венам? О приятной боли в теле после игры? Ощущения сравнимы с сексом. Просто, мать ваше, оргазмически.

Рефери подзывает капитанов, и из команды выбивается Уилл.

Я не могу сдержать гордую улыбку, потому что видел, как он работал не покладая рук, заслужив местечко под солнцем. Его целеустремленности позавидует Кросс, который пошел против системы и нагло сместил с позиции центрального старичка.

Монета взлетает в небо и приземляется на ладонь рефери.

– Давай, Каллоувей, надери им задницы, – вслух произношу я, получив отклик со стороны мужика, занимающего кресло по правую руку.

– В этом году новый капитан, – хмыкает он. – Интересно, что ждет команду.

Цепкий взгляд из-под козырька кепки устремляется к Уиллу, уверенно вышагивающему в центр поля. Он следит за ним словно коршун за добычей, что не на шутку настораживает.

– Кубок чемпионов, – заявляю я, но следом добавляю: – Конечно, если обойдут фиалок.

То есть, нас.

Нарекать себя цветочком довольно комично. Спасибо за то, что для талисмана выбрали рысь, а не нацепили костюм растения.

Я мог покрутить пальцем у виска, если бы несколько лет назад кто-то сказал, что совсем скоро окажусь напротив Уилла, а не по правую руку от него. Трэв тоже предпочитает обходить данную тему стороной, может быть, потому, что за два года Уилл сделал сумасшедший рывок, взлетев по карьерной лестнице. Мы не знаем, чего ждать, отныне являясь конкурентами, а не товарищами.

– Парень показал себя на позиции тэкла, но хорош ли он в роли капитана?

– Он заслужил быть квотербеком как никто другой, сэр. Нет человека более целеустремленного, чем Уилл.

– Тебе откуда знать? – Тон незнакомца пропитан презрением.

Я рассматриваю его профиль, пытаясь отыскать знакомые черты лица. Задумываюсь, а не его ли отец снизошел с небес и решил посмотреть игру, но не нахожу схожести. Уилл, скорей всего, скажет, что занимаюсь ерундой, только от моего внимания не улизнула одна тонкость: я никогда не видел его предков. Он сколько угодно может делать вид, будто не заинтересован в их присутствии, но я отчетливо вижу, как по самолюбию бьет отсутствие.

Мужик пытается что-то пронюхать, а я ни с того, ни с сего ощущаю потребность выгородить Уилла любым из имеющихся способов. Кто как ни я могу это сделать, наблюдая за приятелем с тех времен, как стукнуло четырнадцать.

– Мы знакомы со средней школы. Можете не верить, но он добивается результатов на любой позиции, куда бы не поставили. Вы еще вспомните мои слова. Он чертов трудяга. Это не просто везение.

Черт, звучит так, будто без оглядки влюблен в друга. Плевать. Каллоувей не чужой для меня человек.

Команды занимают позиции, и разражается самая настоящая бойня за очки. Всякий раз сжимается задница, когда в зачетную зону заходят противники. Но стоит поменяться ролями, как орлы сравнивают счет, вырываясь вперед. Никто не желает уступать и уходить с поражением. Дерьмово проиграть первый матч, который задает настроение последующим. Но еще хуже облажаться на домашнем поле.