– Не будь праведницей. Твои самые долгие отношения длились ровно неделю, а потом ты бросила его в сообщении.
– Кое-кто из нас не готов быть паровозом, – равнодушно доносит она, вытащив очередной ящик с пивом из-под стойки.
Я раздраженно фыркаю и делаю еще один глоток, чтобы сбавить обороты и усмирить буйный нрав. Не хватало еще потерять лучшую подругу в лице сестры из-за длинного языка. Несмотря на внешнюю идентичность, наша внутренняя начинка всегда разнилась.
– И что это значит? – Неохотно уточняю я.
– Это значит, что ты тянешь все на себе. У него ни черта нет, он ни к чему не стремится. И если на то пошло, он полный лузер во всех отношениях, – парирует она, как делает это всегда. – О, чуть не забыла, еще он ревнует тебя к каждому столбу.
– Он любит меня.
– Ты знаешь, что я отвечу.
Ревность вовсе не признак всепоглощающей любви. Ревность равноценна недоверию.
– Он не следит за мной, не роется в мобильнике, не отслеживает каждый шаг, – натянуто напоминаю я, но у Сел, разумеется, и на это найдется, что сказать. – Он даже не звонит мне каждые пять минут, чтобы узнать, где я и с кем.
– Потому что ты все время крутишься вокруг него или ждешь дома, а если открыть переписки, то там будут сообщения от меня или оператора. К тому же он до сих пор не способен нас различить. Отсюда вывод: он тупее пробки.
– Многие не могут нас различить, это ни на что не влияет.
– Вы вместе четвертый год. За это время он должен был понять наши различия. Он должен узнавать свою девушку как минимум по аромату и походке. Вы живете вместе с первого курса. Занимаетесь сексом. Этого достаточно.
– Спасибо за поддержку.
– Я пытаюсь до тебя достучаться, – она дергает плечом и отворачивается к холодильнику. – Я всегда стараюсь быть объективной. Ты это знаешь, но продолжаешь упираться и думаешь, что я против него без весомых на то причин. Он не должен мне нравиться, Си.
– Сегодняшняя проблема даже не связана с Льюисом. Я говорю, что вляпалась и на грани завершения так и не начавшейся карьеры. Мне просто нужна поддержка. Я переживаю, а ты предпочла добить.
– Хочешь совет?
Я быстро киваю.
– Найди того парня и надери его задницу, но предварительно узнай, как это произошло. Может быть, вы оба не виноваты, произошел сбой или что-то типа того.
– Не могу, – я сглатываю, прокручивая в голове диалог с Рэем. Его надменность, уверенность в правоте, самовлюбленность. Бога ради, да он буквально предложил мне трахнуться в ближайшем закутке. Его поведение сплошной красный флаг.
– По какой причине?
– Мы плохо закончили.
– Вы и начали, судя по всему, не очень. Ты убежала?
Я глубоко втягиваю воздух и медленно выдыхаю.
– Ага. Разозлилась.
А еще представилась не своим именем. Плевать на детали. Я сделала это намеренно или ляпнула не подумав. Меня невозможно поставить в пример подрастающему поколению.
– В чем проблема найти его сейчас?
– Я не знаю о нем ровным счетом ничего, кроме имени. Сложновато придется спрашивать каждого студента, не знакомы ли они с Рэем, а потом общаться не с тем Рэем.
– Он в стартовом составе, – подсказывает она. – Можешь сузить поиск до спортивных команд, а можешь обратиться к профессору, чтобы он дал точные координаты.
– Что, если я уже в заднице?
– Не узнаешь, пока не проверишь.
Я допиваю остатки кофе и сползаю со стула, потому что должна идти, иначе у нее будут проблемы с управляющим. Гаррет, может быть, понимающий, но меня приписал к безответственным из-за резкого увольнения. Я не проработала даже неделю. Льюис не оставил выбора, а Гаррет больше не примет назад в случае крайней необходимости. Он не приверженец вторых шансов.