– Кто это? – полюбопытствоал Алексей у более просвещенной Юли.

– Неформалы, – озвучила она незнакомый ему термин.

Ближе к ночи, когда Касаткин с Юлей вышли из кафе, один из неформалов, с волосами как грязная пакля, одетый в обвешанную булавками косуху и едва державшийся на ногах после возлияний, подошел к ним и попросил закурить. Алексей вежливо ответил ему, что не курит и осуждает эту пагубную привычку. Патлатый взбеленился, стал нарываться. Касаткин несильно дал ему в подбородок, чтобы угомонился, но неформал разошелся еще пуще. На подмогу к нему прибежали его приятели, и Касаткину пришлось бы худо, если бы не подоспел дежуривший у входа бдительный милиционер.

История могла получиться паскудная. В спортклубе не любили скандалов и могли запросто вышвырнуть из команды, не разбираясь, кто кого и за что. По счастью, в милиции прекрасно знали лохматого буяна и его дружков. К тому же у Алексея сложилось впечатление, что за дракой наблюдали. Юля потом шепнула ему, что «Сайгон» из-за таких вот идиотов в кожанках, а также самиздатчиков и художников-сюрреалистов, искажающих советскую действительность, находится под надзором правоохранителей. Они сидят в эркере здания напротив, оттуда фасад кафе просматривается отменно.

После короткого допроса Касаткина и Юлю отпустили. Когда они вышли из отделения, уже смеркалось. Юля бросила взгляд на наручные японские часики и процедила:

– Столько времени из-за этих уродов потеряли! Ненавижу!

– Из-за милиции? – уточнил Алексей, хотя догадывался, что она имеет в виду совсем других уродов.

– Да нет же! Из-за этой шпаны… Развелось быдла – плюнуть некуда. А милиция тоже хороша! Выловили бы все – и на лесосеку.

Касаткин вынужден был признать, что неформалы ему тоже не понравились. Шляются где попало, ведут себя вызывающе, нарушают спокойствие мирных граждан.

Он раздумывал, как бы перевести беседу на менее раздражающую тему. А Юля помолчала и внезапно предложила:

– Едем ко мне!

Он ушам своим не поверил, решил, что ослышался.

– К тебе? Так поздно? А как же папа?

– Папа в командировке. Он сегодня доклад в Москве читал, вернется только завтра к вечеру. Едем?

Только ненормальный стал бы отказываться! Из памяти Касаткина мигом выветрились и наказы Клочкова по поводу важности режима, и то, что утром надо быть как штык на тренировке (готовились к контрольному матчу с «Янтарем» из Калининграда). Какой режим, какой «Янтарь», когда любимая девушка приглашает в гости, причем будут они в квартире одни, и, следовательно, могут оправдаться самые смелые ожидания…

Юля с отцом жили в Петроградском районе, недалеко от соборной мечети, в которой уже лет восемь велись реставрационные работы. Район исторический, сплошные архитектурные памятники и культурные ценности. Самое подходящее место для выдающегося научного деятеля.

Они вышли на станции метро «Горьковская» и неспешно побрели по тротуару, наслаждаясь теплом первых июньских дней. Май в этом году выдался прохладным, но лето в конце концов вступило в свои права. Юля была одета в легкий итальянский костюмчик: светлая блузка и такого же оттенка брюки, туго перетянутые на талии и расклешенные книзу. Она всегда носила только магазинное, никакого самопошива, никаких платьев-сафари из дешевой плащевки. Во второй половине семидесятых женщины в мужских штанах уже мало кого удивляли на советских улицах, разве что старухи на скамейках возле подъездов по-прежнему трясли седыми головами и громким шепотом осуждали модниц.

Алексей шел рядом со своей богиней и любовался ею. О, она умела быть неотразимой! Каштановые волосы в коротких завитушках, брови-ниточки, алая французская помада на полных губах… Уж конечно, такая неземная девушка не пользовалась тушью-плевалкой за сорок копеек или, упаси боже, пудрой «Лебяжий пух». Папа привозил для нее из капстран все самое качественное, потому и выглядела она как голливудская актриса.