Он был высок, могуч, широк в плечах. Рубашка в клеточку с короткими рукавами не скрывала мощные загорелые руки, густо заросшие темной шерстью, и с серьезными бицепсами. Ему ничего не стоило приподнять Васильева и Бельского за шкирку и слегка потрясти в воздухе.

– Что вы делаете, молодой человек? – испуганно одернула его Лариса, и посмотрела по сторонам: не увидел ли кто. – Это же дети! И я несу за них ответственность! А вы их трясете… как… как нашкодивших котов!

– Они и есть коты нашкодившие! – пророкотал незнакомец и поставил Васильева и Бельского на пол. – И ничего с ними не случится! И вообще, надо было значит с собой еще кого-то из родителей брать, чтобы они полюбовались на своих сокровищ!

Мужик, конечно, умные и правильные слова говорил. И Васильев с Бельским враз присмирели. Но это был не метод. Нельзя допускать, чтобы кто-то применял к ученикам подобные воспитательные меры. В душе Лариса понимала, что мужик прав! И урок хороший всем. Вон как сразу притихли и даже интерес к прекрасному резко проявили. И все-таки…

– И все-таки, это недопустимо, – тихонько сказала она незнакомцу. – Это дети, не дай бог пожалуются родителям.

– Не пожалуются! – незнакомец хитро улыбнулся, и почти в самое ухо выдохнул Ларисе, так что она даже отшатнулась, – Александр. Иванович.

– Кто? – шепотом спросила Лариса у него.

– Кто-кто… Я!

Лариса, наконец, поняла: это он так решил с ней познакомиться.

– Лариса. Михайловна.

– Очень… очень приятно! – снова выдохнул незнакомец шепотом в ухо Ларисе. Нет, уже и не незнакомец совсем, а как раз наоборот – новый знакомый, Александр Иванович.

Лариса покосилась на нового знакомого. Симпатичный. Глаза хитрые-хитрые. «Прикольный» – так про таких говорят современные детки. Он ей нравился.

– А вы что тут делаете? – шепотом спросила его Лариса.

– Как что? Я на выставку пришел! Вернее, я не на эту, на другую. Доски… э-э, вернее, древнюю живопись приходил посмотреть. А потом вас увидел, и увязался. А что, нельзя?

– Почему нельзя? Можно, конечно! Просто… такие как вы, наверное, не так часто ходят по выставкам.

– Ну, это вы зря, Лариса Михайловна! Я люблю музеи. Послушайте, а можно я вас просто по имени звать буду? А то, как на родительском собрании…

– Можно. Только, пожалуйста, не при детях. Все-таки, я для них – учитель.

– Ну, об этом могли бы и не предупреждать, я все понимаю. Вы меня тоже можете по имени. Меня все Шуриком зовут, как в кино. А что вы преподаете?

– Представьте себе, математику!

Новый Ларисин знакомый тихонько присвистнул:

– Ого! У нас в школе учителя математики и прочих точных наук все, как один, мужчинами были!

– Ну, сегодня мужчин в школу не затащишь! Правда, и я, скажу вам честно, разочаровалась в профессии. Устала, наверное. Не вижу у детей интереса вообще к учебе, потому и не хочу давать им то, что они не хотят брать. Да и мне ближе не язык цифр, как показало время, а вот это все – куклы и тряпки! Уйду из школы, и буду делать кукол для театра. Ну, это пока только мечты! А вы чем в жизни занимаетесь?

– Я? – вопрос этот совсем простой почему-то поставил Шурика в тупик. – А я, Лариса Михайловна… вернее… Лариса, без отчества… Я, как большинство мужиков сегодня, занимаюсь бизнесом! Ма-а-а-а-леньким таким, но своим. То есть я сам себе хозяин.

– Кого ни спроси – все бизнесом занимаются, – тихонько сказала Лариса своему новому знакомому. – Слово такое… обо всем и ни о чем. Что делаете-то, если не секрет?

– Да какой секрет! Но ничего интересного… Так… руковожу понемногу…

Лариса, конечно, заметила, что он как-то расплывчато говорит о работе, и больше пытать его на сей счет не стала. «Бизнес, так бизнес! Сегодня куда ни плюнь – в бизнесмена попадешь! Никто не хочет работать на заводе или стройке, все хотят бизнес свой иметь! Ну, если получается – вперед!» – подумала она, а вслух сказала: