О том, что же всё-таки тогда, 8 ноября 1923 года, случилось на самом деле, почти через год ей смог поведать Эрнст Ганфштенгль, когда, наконец, Герда смогла увидеться со своими мюнхенскими друзьями.

– В пивной «Бюргербройкелер», что в рабочем квартале Мюнхена, произошло историческое, и я бы сказал – эпохальное событие! – рассказывал Эрнст, – Так называемый «Пивной путч»! Эта пивная стала местом ареста членов баварского правительства. Каким-то образом Гитлеру удалось уговорить принять участие в путче отставного фельдмаршала Эриха Людендорфа, поскольку он ветеран мировой войны, национальный герой, и тоже был вынужден переживать версальский позор. Адольф предположил, что с таким уважаемым человеком не смогут не считаться. К тому же фельдмаршал, в начале 20-х годов, искренне поддерживал молодых нацистов.

Уже на следующий день, 9 ноября Адольф Гитлер вывел членов партии НСДАП на улицы Мюнхена. В результате чего произошли столкновения с полицией. Те открыли стрельбу. Даже авторитет Людендорфа не подействовал, несмотря на то, что он шёл с нами впереди колонны, – рассказывал Эрнст. – Несколько человек были убиты. Герман Геринг, один из ближайших соратников Гитлера по партии, получил очень тяжёлое ранение. Ему помогли перебраться в Австрию. Гитлер же был арестован и отправлен в тюрьму. Так же в тюрьме Ландсберг, сразу после «пивного путча», вместе с фюрером оказались: Гесс, Вебер, и Фрик.

Лоренц Род, адвокат Гитлера, посоветовал Эссеру, Россбаху, Герингу и мне оставаться в Австрии, как можно дольше, – рассказывал Эрнст с таким видом, словно вновь переживал события того ноябрьского дня. – Герман Геринг, ставший моим наиболее близким товарищем, находился в госпитале в Инсбруке. У него было тяжелейшее ранение в пах, и он страдал от невыносимых болей. Предстояло длительное лечение.

– Почему же Гитлер решился на подобное выступление? – удивилась Герда. – Ведь, он не мог не понимать, что силы неравны, и что путч будет подавлен?

– Да, в том-то и дело, что он был абсолютно убеждён в обратном! – возразил Эрнст. – Его уговорили принять участие во Всеобщей Германской Революции!

– Кто уговорил?

– Коминтерновцы! И, в частности – Уншлихт. К тому же, все три партии, которые влились в НСДАП – всегда были более «левыми», чем сам Гитлер и его ближайшее окружение. Да ещё, – подумав, добавил Эрнст, – Гитлер был уверен, что волнения происходят по всей Германии…. Его в этом убедили. А после путча, вполне справедливо, он посчитал себя обманутым! Итак, фюрер относился к коммунистам с неприязнью и подозрением, а тут он сразу же их возненавидел. Именно с тех самых пор Гитлер является непримиримым борцом с большевизмом.

Герда с Еленой переглянулись, ожидая дальнейшего рассказа.

– Вот ты упрекаешь меня, что, говоря о Гитлере, я слишком пристрастен, – глядя на Герду, изрек Эрнст, – но должен тебе сказать, что под магнетизм личности фюрера подпадали все, с кем ему доводилось общаться. У него, определённо есть «экстранеординарные способности». Даже в тюрьме случилось так, что над чиновниками и охранниками Гитлер возымел некое доминирующее влияние. А это, уже само по себе, было невероятно! – возбуждённо рассказывал Эрнст.

Герда с Еленой опять переглянулись.

– Ты так воодушевлённо рассказываешь о своём восхитительном фюрере, – с недоверием в голосе проговорила Герда, – что хочется зааплодировать.

Но, нисколько не смутившись, Эрнст продолжал:

– Охранники, входя в его камеру, вскидывали руку в приветствии, провозглашая: «Хайль Гитлер!» В тюрьме, – продолжал Эрнст, – Адольф слишком сблизился с Рудольфом Гессом. Хотя, – недоумевал он, – не понимаю, чем мог привлечь фюрера этот Руди? Всё, что может этот хмурый Гесс – это говорить афоризмами. Уж, и не знаю, кого из них больше впечатляет слово «жестокий» (brutal), Гесса или Гитлера? Но похоже, что на этой «почве» – брутальности, они и «прикипели» друг к другу. Гитлер старался соответствовать тому, что нравится Гессу, а зеленоглазый Руди, тоже, чуть ли не коленопреклоненно, во всём старался угодить своему неподражаемому фюреру. – В голосе Эрнста слышались сарказм и плохо скрываемая ревность. – И всё же, – задумчиво проговорил Эрнст, – путч потерпел поражение, но в связи с этим партия НСДАП и лично Гитлер приобрели широкую известность не только в Германии, но и мире.