После последнего окрика подпоручик было дернулся – однако шага в сторону так и не сделал, продолжив стоять на месте. Кажется, все мои аргументы разбились о его бетонную уверенность в том, что младший по званию ну просто никак не может отдать ему приказ!

– Подпоручик Малышев, вам, как кажется, уже отдал распоряжение начальник пулеметной команды, к которой вы прикреплены командиром расчета и наводчиком?

Мы со служакой вместе обернулись на голос нового участника «диспута» – и я с удивлением узнал полковника Букретова, статного, коренастого мужчину с роскошными густыми усами! При виде штаб-офицера в мозгах Малышева все наконец-то сработало как надо – и вскинув руку к голове, он оглушительно гаркнул:

– Так точно!

– Так идите выполнять приказ!

Вредного и туповатого подпоручика словно ветром сдуло, а вот полковник, замерев на краю уже наполовину готового окопа, с непонятным мне задумчивым выражением протянул:

– Фланкирующий огонь, сектора обстрела… Это вы под Гумбинненом увидели?

Посмотрев в глаза Николая Андриановича (в нужный момент память активизировалась), я честно ответил:

– Никак нет, господин полковник. Но я слышал и читал о таком применении пулеметов в бою. С точки зрения логики и уже полученного мной опыта, это более рациональная схема огня – особенно в настоящих условиях.

Немного помолчав, Букретов согласно кивнул головой:

– Вы правы, господин прапорщик… Вижу, что я не ошибся с вашим назначением. Уцелеем – и буду рекомендовать вас на должность начальника пулеметной команды с внеочередным производством в подпоручики… А пока – готовьте к бою ваш окоп. Бекеши… бекеши разрешаю оставить.

– Благодарю вас, ваше высокоблагородие!

Командир сводного батальона уже было развернулся в сторону от нашего гнезда, когда его догнал мой вопрос:

– Господин полковник, а что с орудиями? Не удалось поднять?

Букретов отсутствовал на позициях с цельным взводом Попова, пытаясь затащить пушки наверх. Но что-то не видать мне артиллеристов в ближнем тылу… Николай Андрианович ожидаемо мотнул головой:

– Нет. Но батарею мы развернули – и если придется отступать, то Оленин прикроет наш отход шрапнелью… Скажите еще спасибо, что полковник Соколов придумал свой станок, и ваш «максим» сейчас не весит пятнадцать пудов, как в японскую! А то боюсь, мы бы остались и без пулеметов…

Полковник ушел – а я замер, считая про себя вес станкача на старом станке. Если пуд условно весит шестнадцать килограммов – то получается двести сорок килограммов… По весу – практически пушка!

Н-да, а Соколов-то, выходит – большой молодец, жизнь облегчил сразу нескольким поколениям пулеметчиков…

– Турки! Турки идут!!!

Да твою же ж… Дивизию!

– В окоп, братцы! На снег ложись, головы не поднимай!

Прошло всего десять минут после разборки с подпоручиком Малышевым, как из снежной пелены показались одинокие фигурки неизвестных, а вслед за тем и их заполошный крик. Но это оказались не враги, а пока еще только солдаты пограничной стражи… Две сотни их какое-то время безуспешно обороняли перевал Бардус, но были вынуждены отступить после неравного боя.

Букретов же, узнав о погранцах, тут же связался с ними на предмет усилить ими наш батальон, но, как оказалось, уцелело всего с полсотни уставших, перераненных и замерзших солдат и казаков… Тем не менее те согласились остаться в боевом охранении и предупредить нас при приближении османов.

Вот, собственно, и предупредили…

– Василий, твоя задача – придерживать ленту при стрельбе для того, чтобы не перекрутилась, и вовремя подать новую. Я тебе уже показал, но повторим – ты вставляешь узкий наконечник ленты в приемник справа, дальше я уже сам протяну ее влево… Давай, пробуй, пока по нам еще не стреляют, потом будет уже сложнее!