– Не смешно, – буркнула Инга.

– И-Инга… эээ… – вклинился в беседу подруг тихий голос: к девочкам приблизился Вова Мухин, длинный, вечно сутулящийся одноклассник в сером свитере и мятых брюках. – М-можно тебя на… эээ… м-минутку?

Вероника потянула Сашу за рукав:

– Сашка, пойдем, у Царева мою тетрадь по алгебре заберем, – и девочки, посмеиваясь, ушли.

Инга показала подругам язык, повернулась к однокласснику и холодно спросила:

– Чего тебе, Мухин?

– Я… вот что… это самое… – замялся Мухин, – н-не хочешь сходить со м-мной… п-пойдем со мной на елку! – он протянул Инге приглашение на новогоднюю дискотеку.

На секунду Инга вообразила, что Мухин стащил у нее приглашение. Она едва не выхватила билет из его потных пальцев, но вовремя спохватилась: бабушка одноклассника работает в той же самой фирме по продаже игрушек, «Ритейл тойз», как и ее собственная мама. Значит, приглашение принесла Мухину бабушка. Инга окинула взглядом его долговязую фигуру, начинающие пробиваться над верхней губой усики, россыпь прыщей на лбу и ее чуть не стошнило.

– Нет, спасибо, – ответила она: лучше уж идти одной, чем в компании Мухина!

– Эээ… ну… жаль… – и Мухин затрусил по коридору в направлении туалета, а Инга, содрогаясь от отвращения, пошла на урок математики.

Новогодняя дискотека проходила в местном доме культуры «Чайка», который находился на Беломорской площади, неподалеку от дома Инги. Идти до площади было минут десять, но накануне мела метель, и Инга насилу добралась туда по глубоким сугробам. Огромные ели, растущие перед домом культуры, обернули мигающими гирляндами. Фасад здания был заклеен афишами с предстоящими концертами и представлениями. Запорошенная снегом мощеная площадь смотрелась по-новогоднему, и Инга в приподнятом настроении вошла в дом культуры. Отстояв очередь на входе, она протянула билет пожилой вахтерше в вязаной безрукавке.

– Билет сохраняем до конца мероприятия, – скучным голосом произнесла женщина, неровно отрывая «контроль», – все билеты принимают участие в лотерее с призами.

Инга протолкалась к раздевалке, сдала куртку и заторопилась в актовый зал, откуда глухо доносилась музыка. Потертые деревянные стулья, ряды которых обычно заполняли зал, сдвинули к стенам. На образовавшемся пустом пространстве устроили танцпол, где топталось человек двадцать подростков. Верхний свет был приглушен, и по паркету и стенам ползли огни светомузыки.

В конце зала, на деревянной сцене, стояла искусственная елка, увешанная серебристыми шарами, а перед елкой – микрофон на тонкой блестящей ножке. За ним пританцовывал молодой кудрявый блондин, одетый в кожаный пиджак. Марк Болдин! Худшая попса, какую только можно себе вообразить! Музон для бестолковых «королев» класса вроде Ветровой! Хорошо, что ей, Инге, хватило ума не пригласить сюда Ромика!

Инга развернулась, чтобы уйти, но увидела Мухина. Одноклассник с ноги на ногу переминался у выхода из зала, не решаясь пройти к танцующим. Как бы он ее не увидел! Инга поспешила смешаться с толпой все прибывающих ребят. Марк Болдин, перекрывая музыку, прокричал в микрофон:

– Привет всем! Как настроение? Зажжем этот снежный декабрьский вечер?

Танцпол ответил радостным гомоном: судя по всему, в зале собралось немало поклонников творчества Марка. Инга оглянулась на выход. Мухин все еще подпирал дверной косяк.

– Я рад вас видеть, – вещал со сцены Марк. – На улице мороз, и я предлагаю начать с чего-нибудь супер-пупер-быстрого, чтобы согреться, согласны?

Из колонок грянула веселая мелодия. Марк запел, и многие присоединились к нему. Зрители хлопали в ладоши, танцевали, и Инга с удивлением обнаружила, что сама притопывает в такт музыке. Заводная мелодия захватывала ее все больше. Вокруг мелькали разноцветные огни, едва различимые в полумраке силуэты танцующих, их поднятые руки. Главное, чтобы Сашка не узнала, как я здесь отрывалась, думала Инга, виляя бедрами, а то она меня везде заблокирует. Через час она устала и побрела к стульям, но Марк вдруг закричал: