Сердце больно и сильно стукнуло о рёбра.

– Конечно. Ты не перестаёшь издеваться надо мной с нашей первой встречи, шуточки твои…

– О, миледи, я не издеваюсь. Я флиртую с тобой, – перебил Франциск, улыбаясь снизу-вверх, как довольный кот.

Анита силой заставила себя дышать ровнее. Сдавила пальцами переносицу, потом, плюнув на макияж, потёрла глаза. Не время думать об этих словах, о его жадном-жадном взгляде.

– Никто никогда не увидит это видео. Если мы сможем убедиться, что нет других копий.

Когда появилось это «мы»?

– Отлично. Ладно. Допустим, я тебе верю. Вернёмся к той части, где твой план пошёл к чертям, и вокруг нас теперь куча полицейских, расследующих убийство? Ты теперь ждёшь второй половины гонорара?

– Ав. Я надеялся, что ты не вспомнишь об этом, – Франциск снова посерьёзнел. – Как я и сказал. Это моя вина. Увидев те фото… я потерял контроль. У меня есть принципы. И я терпеть не могу насильников.

– Серьёзно что ли? – не сдержала скептицизма в голосе Анита. – То есть многочасовые пытки – это нормально, но на изнасиловании ты проводишь черту?

– Да, – абсолютно серьёзно отозвался Франциск, глядя ей в глаза.

Они были пустыми. Как будто Франциск и не сидел перед ней вовсе. И Анита подумала, что знает причину.

– Что дальше пошло не так? – спросила она спокойнее, усаживаясь обратно на стул.

– Я потратил больше времени на Льюиса. Четвёртый парень смог освободиться и сбежать сам. Поэтому он видел локацию, где находился. И видел часть рабочих инструментов. Я позже всё забрал. И я не знаю, сколько он помнит – наркота, алкоголь, адреналин, темнота. Но теперь… теперь мы не контролируем это. Что он расскажет, а что нет – я не могу утверждать с той же уверенностью, как с первыми двумя.

– Тело Льюиса?

– Они его не найдут, – уверенно качнул головой киллер. В его глаза возвращалось хоть что-то живое. – В этом наше преимущество. Нет тела – нет дела.

– Не хочу разрушать твою иллюзию, но в при наличии четырёх похищенных и измученных людей – дело будет даже без тела.

– О-о, к миледи вернулся её сарказм. Ты поняла, что я имею в виду. Они не найдут пули, гильзы, отпечатки, ДНК. Они не найдут следы похищения с вечеринки. Единственное, что нам угрожает – мотив. Мы потянули время. Но ты всё ещё та, кто публично выступал против всего братства и этих пятерых в целом.

Анита это знала.

– Что ж, – она протянула руку, потом нетерпеливо пощёлкала пальцами, когда Франциск не догадался передать ей телефон. – Тогда мы просто сделаем так, что мотив будет не у одной меня.

– Не совсем понял, что ты задумала.

Анита нашла нужное видео. Поставила его на паузу. Сделала скриншот и приблизила его, рассматривая имена.

– Таблица на сорок две строки. Сорок два человека, которые потенциально могли желать мести.

Франциск приподнял брови.

– Ты будешь использовать жертв насилия?

– Я не буду их использовать, – с отвращением фыркнула Анита. – Сейчас в университете делают мемориал в честь Льюиса. Ты думаешь, им приятно видеть это? Плакаты с его лицом? Нет. Я просто помогу им рассказать правду.

– Ты не будешь публиковать видео и фото, – Франциск неожиданно схватил её за запястье. – Я уже понял, что ты бессердечная сука, но ты не будешь использовать этих девушек для защиты своей шкуры.

– Боже мой, потише, благородный защитник сирых и убогих. Не тебе рассказывать мне, как общаться с жертвами. Никто не увидит никаких фото. Это низко.

И, не сказала Анита вслух, это сделало бы всё слишком простым. Им не нужны были поиски убийцы среди жертв Льюиса. Всего лишь требовалось перевести внимание на другую тему. И, как показали социальные сети в последние пять лет, спор о том, стоит ли верить пострадавшим женщинам, вовлекал всех за пару секунд.