– Невероятно, – хмуро прокомментировала Наёмница.

– Однако я не знал, как это осуществить. Внешний мир огромен, а мне предстояло отыскать в нем одного-единственного маленького человека. Вскоре после того, как мне явился этот сон, Орден погиб. Больше ничто не держало меня на месте, и тогда я понял: «Пора». В это мгновенье ветер подхватил меня и понес с огромной скоростью. Ты можешь это представить?

– Уж будь уверен: даже не пытаюсь.

– Не знаю, сколько это продолжалось – мой завороженный разум забыл о времени. Стоило ветру опустить меня на землю, как страшные люди с оружием схватили меня и швырнули в пещеру. Лежа на ледяной жесткой поверхности, так не похожей на мою уютную кровать в обители, я задался вопросом, как же мне удастся выполнить свое предназначение. И вдруг различил усталое дыхание поблизости, которое я уже слышал однажды – в своем сне, едва различая сквозь плеск воды.

– Кто же это дышал? – спросила Наёмница.

– Ты, конечно!

– Ха, – произнесла Наёмница. – Ну… да.

– Видишь. Ты считала, что до тебя никому нет дела. Но сами высшие силы позаботились о тебе, отправив меня тебе во спасение! Ты… ты мне веришь?

– Разумеется, нет, – заявила Наёмница. – Мне легче поверить, что быки летают. Зачем меня спасать? Во мне нет ничего особенного, я – как все.

– Нет, – горячо возразил Вогт. – Ты совсем-совсем особенная, потому что ты умеешь то, что никто здесь не умеет.

Наёмница пожала плечами и запрокинула голову, ощутив затылком влажность и холод стены. Разговор о ней самой начинал тяготить ее. Она не была такой дурой, чтобы поверить в собственную значимость. Даже если какая-то ее часть отчаянно мечтала об этом.

– Сменим тему.

– Тогда я могу рассказать тебе об обители.

– Не бог весть как интересно. Но ладно уж.

– Просыпались мы очень рано, до рассвета, потому что поздний сон ведет к притуплению ума. После умывания, до завтрака, у нас следовала пара утренних безмолвных часов.

– И что вы делали в эти безмозглые часы? – спросила Наёмница.

– Покинув свои кельи, мы молча встречали рассвет, и наши души взмывали к поднимающемуся солнцу.

– Вам больше заняться было нечем? – спросила Наёмница.

– Достижение гармонии, – надулся Вогт. – Вот наше дело.

– Должно быть, зимой это выглядело еще тупее: стая придурков стоит по колено в снегу и смотрит в небо.

– Там никогда не шел снег. Просто наступал период затяжных дождей.

– Это так далеко? – удивилась Наёмница. – Как же ты дотопал?

– Я же говорил – меня принес ветер, – недовольный тем, что Наёмница постоянно перебивает его, напомнил Вогт и продолжил прежним умиротворенным тоном: – По завершению утренних безмолвных часов мы завтракали.

– А что было на завтрак? – спросила Наёмница. Она не могла не испытывать повышенный интерес к еде – ее живот ныл от голода. Огрызок каравая, великолепный плащ, кинжал – все это у нее, разумеется, отобрали.

– Простой, но плотный завтрак из овощей, злаков и фруктов. Иногда – рыба, мы ловили ее в море.

– У вас было море?

– Да. Ты видела море?

– Нет. Но мне совсем и не хочется.

– Правда? Оно очень красивое. Море – как драгоценность на теле мира. Оно напитано светом, оно полно жизни. Оно больше чем все, что мы способны себе вообразить.

– Вернемся к рыбе, – прервала его Наёмница.

– К рыбе? – растерялся Вогт. – Ладно. Рыба была сырая и скользкая… это интереснее моря? – недоверчиво уточнил он.

– В сотню раз.

– Мы никогда не употребляли в пищу мясо животных, потому что у животных теплая кровь. Душа растворена в крови, именно душа согревает ее. Нельзя есть того, у кого есть душа. Кроме того, теплота крови роднит животных с человеком. Человек же не может есть человека или кого-то, очень похожего на него, верно?