Он посмотрел на свою руку, а потом поднял взгляд на меня. И в нём было такое…

Я даже задохнулась. Отчётливо поняла, не знаю как — я просто это знала, он сейчас вспомнил ту ночь после выпускного.

Сердце сжалось от тоски и боли.

Ты тоже помнишь ту ночь, да, Даня? Когда мы сидели на набережной, и ты сказал, что любишь? Я берегу это воспоминание как сокровище. Оно всегда будет в моём сердце. Ты всегда будешь в нём.

Я, конечно, не сказала этого вслух. Но горло сдавило от нахлынувших эмоций.

Как можно так безгранично любить, а потом…

Такие сильные чувства не проходят бесследно.

Они оставляют за собой разорванное в клочья сердце и вывороченную наизнанку душу.

И потом приходится с этим жить.

— Соня… — начал он сдавленно и замолчал.

Я не знала, что тут сказать.

— Хотите еще чаю?

— Нет. Мне просто хотелось посмотреть, как ты живёшь, — шеф произнёс эти слова, как-то жадно разглядывая меня.

Как я живу? У меня ком в горле застрял. Интересно, он увидел, что хотел? Впечатлился разницей между нами?

Он же у нас такой шикарный, богатый, успешный, красивый. Сам себя сделал, основал свою компанию, всего добился в этой жизни, и я — живущая в крошечной квартирке, без нормальной работы, без накоплений, без семьи, без детей, в разводе.

На его фоне я просто нереальная неудачница. Теперь начальник в этом окончательно убедился. Он ведь именно для этого напросился? Легче ему стало? Потешил своё самолюбие?

Мне вдруг стало очень грустно. Мы так любили друг друга, а теперь настолько друг друга ненавидим?

Впрочем, чувство, которое я испытывала к нему, не было ненавистью.

Скорее какая-то тоска.

По прошлому, по упущенному счастью, по тем ярким и сильным чувствам.

По нему.

По моему Дане, которого уже нет.

— Вы удовлетворили своё любопытство? — сухо спросила я.

— Чёрт побери, Соня! — взорвался он вдруг, а на щеках проступили красные пятна. Босс выглядел так, словно я плюнула ему в душу. — Какая же ты невыносимо холодная!

Он вскочил и вышел из моей квартиры, захлопнув за собой дверь.

Я вздрогнула и зажмурилась от этого хлопка, который жгучей болью отозвался в сердце. Невыносимая горечь разлилась в груди, сжимая всё в тугой узел. Данечка…

7. Глава 7

Даниил.

Это было просто невозможно терпеть! Я не мог. У меня, на хрен, сердце из груди рвалось от её бесстрастно-сухого тона! Как можно быть настолько равнодушной? От злости я шарахнул дверью её парадной.

Я, конечно, попал впросак со своим вопросом. Виноват, сам дурак! Нужно было всё разузнать сначала, а я не стал глубоко копать, вот и выдал свой идиотский вопрос.

Для неё, должно быть, было безумно тяжело потерять обоих родителей, она ведь так их любила. Ох… Это было чертовски грустно. У Сони были потрясающие старики, я всегда мечтал о такой семье, как у неё.

Брат — балбес, конечно. Но родители были просто удивительно добрые и чуткие люди. Мне было очень жаль их. И её.

Было видно, что ей всё ещё больно говорить об этом. У меня сердце сжалось. Но тут она решила вернуть мне вопрос.

— А Ваши родители?

«Ваши» твою ж налево! Она всеми возможными способами подчёркивала эту дистанцию между нами. Давала понять, что я для неё никто, посторонний. Всего лишь начальник. Но чёрт, как же это больно!

Разумеется, я сам виноват. Осадил её, когда она в свой первый рабочий день назвала меня Даней. Именно я установил эту дистанцию. Идиот, о чём только думал?

Но, ёшкин кот! Сейчас, когда мы сидели у неё на кухне и разговаривали на такую личную тему, слышать это «выканье» было просто невыносимо.

Но тогда почему она сказала мне «ты», когда увидела машину? Забылась, что ли?

А я так обрадовался этому «ты». Дурак. Соня тут же восстановила дистанцию и снова начала называть меня на «Вы» и «Даниил Львович». Как же хотелось вновь услышать из её уст нежное «Даня»!