Мало того, что Генна потеряла супруга и власть; она должна была смириться с тем, что властительницей над ними – Генной, королевой славийской, и её красавицами-дочерьми: принцессами Астандой, Кастусей и Аурелией – становилась некая Энель, люберийская герцогиня, пять лет тому назад бежавшая в Славию вместе со своим братом. Силлон, незадолго до безвременной кончины дяди, не ведая о приближении своего звездного часа, как раз собрался жениться на ней. Эта скользкая красавица Энель была отвратительна вдове Флаолина и своей популярностью среди придворных мужского пола, и своей властью над Силлоном, которого герцогиня просто околдовала. Старшая принцесса, Астанда, с юности была влюблена в кузена, и до приезда Энель брат отвечал ей взаимностью, но с той минуты, как он увидел прекрасную люберийку, Астанда перестала для Силлона существовать…

Герцог Ч*, брат Энель, когда-то – могущественный политик Люберии, личность яркая и загадочная, – все эти годы жил одним: желанием отомстить своим врагам: люберийскому королю Аэленду и его младшему брату. Он сражался с ними несколько лет назад, был побеждён и вынужден бежать. Приход Силлона к власти был для изгнанника подходящим моментом осуществить кровавый план мести: новый король был молод и воинственен, а герцог Ч* был его правой рукой и лучшим другом. Воевать с Люберией желали оба. Победа обеспечена, считали они, но только если врагам не придёт на помощь сильная армия вэтландцев, – их западных соседей. Силлон и герцог Ч* хотели предварить участие Ильчиэллы в баталии, убедив королеву заранее подписать со Славией соглашение о мире. Для того и был направлен в Вэтландию троюродный брат Ильчиэллы, бывший вэтландский подданный, граф Роан.

Королева Вэтландии в ту пору ждала наследника, и, положа руку на сердце, ей хотелось одного – покоя. Без войн и потрясений хорошо бы было обойтись, хотя бы в ближайший год.

…Кортеж под славийским – алым с белым – флагом прибыл в Лавэнну в полдень, 23 марта **30 года.

Ильчиэлла ожидала приезда своей первой любви без волнения. Роана она не видела двенадцать лет, от юношеского чувства к нему ничего не осталось. Она даже сомневалась, что узнает бывшего возлюбленного. Когда, в бороде и усах, из кареты показался невысокий, плотно сложенный тридцатилетний мужчина, только по прищуренным большим голубым глазам Ильчиэлла узнала своего троюродного брата.

Отдав вэтландской королеве положенные поклоны – долг славийского посланника, граф Роан радостно расцеловался с сестрой, как то позволял этикет. Потом он вежливо поклонился стоявшему рядом с королевой, худощавому мужчине, пристально глядевшему графу в лицо холодными серыми глазами. Ильчиэлла представила брата супругу. Последний без улыбки поклонился, так же, без улыбки, пожал протянутую руку; но тут же лицо его прояснилось и приобрело приветливое выражение: он увидел прибывшего с Роаном спутника, – тот как раз показался в этот миг из кареты.

Это был невысокий, темноволосый, кудрявый молодой человек в дорожном костюме. Лицо королевы Вэтландии просияло:

– Фарли!

Молочный брат королевы спрыгнул с подножки, подошёл к королеве и почтительно преклонил колено.

– Встань, встань, – радостно воскликнула Ильчиэлла и обняла его. Роан, Умари и все, окружавшие их, улыбались, кроме сильно постаревшей за пять лет, ставшей ещё большей брюзгой придворной дамы Реи.

– Фарли, милый, тебя-то мы и не ждали, – радостно проговорила королева.

– Удалось сделать вам сюрприз, – важно кивнул Фарли.

… – Поговорите сперва с Роаном, Ваше Величество, – шепнул он молочной сестре по дороге ко дворцу, – а потом я вам кое-что расскажу…