– Вы… не хотите слушать дальше?

Софи собралась с мыслями и посмотрела на хозяйку мастерской.

– Не всё сразу, – ответила та. – Ты расскажешь мне всё до конца, когда придёт время. А сейчас… Слишком много эмоций для тебя. Поэтому на сегодня достаточно.

Она не ошибалась. Губы Софи подрагивали, взгляд то начинал судорожно бегать, то фокусировался на одной точке, в которой ничего в общем-то и не было.

– Но… – Софи по-прежнему колебалась. – Вы говорили, что у меня испорчена репутация. А я ещё даже не дошла до этой части. С репутацией…

– Ты хочешь продолжить говорить?

Аделина посмотрела на Софи выразительно. Правда, что именно скрывалось за этой выразительностью, Софи никогда в жизни не смогла бы угадать.

– Нет… – ответила гостья кабинета. – Не хочу. Мне неприятно всё это вспоминать. Как будто заново всё переживаю. И, если честно, я удивлена, что уже рассказала всё то, что рассказала. Обычно я о таком не говорю… Не знаю, что на меня нашло сегодня.

– Это всё вино.

– Правда? – изумилась Софи и бросила взгляд на бокал, в котором не осталось ни капли и который теперь просто стоял на столе.

– Правда, – сказала Аделина и тут же добавила. – Почти. Ко всему прочему тебе нужно было выговориться. Возможно, ты сама так не считаешь. Однако ты долго копила в себе переживания. Некоторым из них нужно было вырваться наружу. А остальными поделишься, когда справишься с этими.

– Хорошо… – Софи немного подумала, взвесила услышанное. – Значит, я остаюсь работать в вашей мастерской?

– Остаёшься, – пожала плечами Аделина. – Если ты готова учиться и совершенствовать свои умения. Тебе предстоит многому научиться.

– Я готова, – Софи не колебалась ни секунды. – И я буду прилагать все усилия. И не только потому, что мне больше некуда идти. А ещё и потому, что мне нравится ваша мастерская. И мне нравится шить. Мне кажется, это настоящее искусство.

– Так и есть, – Аделина знала, о чём говорила. – Люди могут сколько угодно говорить, что главное то, что внутри, в душе. Может, так оно и есть. Но нет смысла отрицать тот факт, что люди любят выглядеть хорошо. Через одежду они имеют больше шансов показать, кто они, не обнажая душу.

– Вы очень красивая, – тихо заметила Софи. – И ваши наряды великолепны. Сразу видно, что Вы сильная женщина, которая уверена в себе и которой есть, что дать миру.

– Это лесть? – усмехнулась Аделина.

– Нет. Просто мнение…

– В таком случае – спасибо.

Аделина встала и направилась к окну.

Её кабинет не отличался светлыми тонами. Зато отличался изяществом. Окно, дверь, каждый предмет мебели, каждая ваза с цветами, каждая картина на стене и каждая книга на полке – всё было на своём месте. Дерево и обивка сочетались друг с другом в идеальной пропорции. Свечи мягко освещали помещение. Во всей этой обстановке холодная красота Аделины смотрелась удивительно гармонично.

– Подойди сюда, – хозяйка мастерской позвала Софи к себе.

Та послушно встала и тоже подошла к окну, встав напротив Аделины. Она непроизвольно повторила даже позу своей новой хозяйки. А та прислонилась к раме и устремила взгляд за пределы кабинета.

– Что ты видишь? – спросила Аделина.

– Что? – не поняла Софи, но тут же спохватилась. – Что я вижу? Я… Я вижу улицу, дома напротив, свет в них, а ещё прохожих. Вон тот джентльмен в бордовом камзоле, кажется, идёт домой. Да… Так и есть… Дом у него удивительный. Наверное, очень старый. Такие высокие окна и такие интересные перила на крыльце.

– Верно, – кивнула Аделина. – Дом старый. Не слишком большой, поэтому внимание уделено каждой мелочи. Ты выросла в землях того самого графа. Полагаю, там вокруг просторы. Здесь, в городе, всё иначе. Другие дома, другие люди. Вернее, люди, может и такие же. Но ведут себя они по-другому. Они очень разные. Я хочу, чтобы ты помнила это.