Я через полчаса по зову Марины приехал, увидел надверное художество и поехал к родителям. В самой категоричной форме приказал не встревать в мою жизнь.

Сейчас задним числом понимаю свою неправоту, а тогда жёстко вопрос поставил: не лезьте, не в своё дело, я не школьник учить уму-разуму, отошли те времена.

И все уши поджали.

Отец не встревал в нашу с мамой перепалку. Отмолчался. Конечно, переживал, видно было по лицу, но слова не вымолвил.

На этом дело не кончилось, наоборот – дошло до мордобоя и рукоприкладства. Жена выследила Марину и врезала кулачком по физиономии. Как тому карманнику в автобусе. Удар был нанесён метко и сильно – у Марины синяк под глазом налился.

После этого я ушёл из дома. Исключительно, дабы оградить Марину от нападок, быть рядом с ней в этот взрывоопасный период. Разводиться, уходить из семьи не думал.

Собираю вещи, дочь-кроха, было ей три года, почувствовала:

– Папа, ты куда? Не уходи.

Сын Миша, ничего не понял, а эта плачет:

– Не уходи, ты куда?

Когда жена сказала сыновьям, что я ушёл, Миша начал биться телом в стену. Разгонится – удар. Разгонится – удар. Жена обхватила его руками, прижала к себе: «Что ты, что ты?!» Он вырвался, разревелся до истерики. Страшным шоком стало – отец предал. Коля (учил его, если что, ты старший в семье) повёл себя категорично. Возвёл мой поступок в разряд «если что». И сделал вывод: ушёл, значит, мы ему не нужны, следовательно, и он нам до фонаря!

Я не собирался бросать семью, все расценили мой поступок уходом. Марина, прежде всего. Зная мою натуру, вопросов не задавала, и светилась, как же, я рядом, план её выполняется.

А мне плохо.

Через две недели позвонил жене:

– Надо встретиться.

Зафыркала, «забудь наш телефон», «тебя для нас нет». Потом успокоилась:

– Ладно, в кафе «Слобода».

Уютная кафешка – раза два с женой обедали в ней.

Я подъехал чуть раньше. И тут произошло со мной событие из ряда вон. Назову его – «как Господь лечит».

Из-за переизбытка машин припарковался на другой стороне дороги от кафе. Сел на лавочку, кафе наискосок. Вдруг в поле зрения попадает жена, рядом с ней идёт мужчина. На нём кашемировое чёрное стильное пальто, белоснежный шарф, гордо посаженная, как у танцора, голова. Жена останавливается, что-то говорит, потом разворачивается к переходу, он останавливает её, берёт за руку, наклоняется к её лицу, она слушает его, снова идут рядом.

Меня обдало жутким холодом: я теряю семью. Мгновенно сделал такой вывод. Моя жена идёт с мужчиной на встречу со мной. Значит, познакомились не пять минут назад.

Считал, всё в семье зависит исключительно от меня, замыкается только на мне, решаю один я.

Реально это была моя жена. Её куртка, сумка, походка, причёска.

Внутри меня всё затряслось: я проспал жену. В голове началось метание мыслей: сколько раз ты собирался покончить с Мариной, рубануть, уйти от неё раз и навсегда, в результате всё разрешилось более чем просто. И кого винить?

Сижу в полной прострации. Потом медленно поднимаюсь со скамьи, перехожу дорогу, жена с мужчиной направляются в сторону кафе.

В голове мысль: она решила представить мужчину, чтобы расставить все точки – со мной всё покончено.

Они проходят мимо кафе.

Женщина вообще на жену не походит. Вообще. Юбка, походка, сумки такой у неё никогда не было.

Но ведь я чётко видел, когда они шли, – моя жена.

Вдруг абсолютно не она. Не её одежда, не так идёт. Как мог увидеть то, чего не было?

В тот период у меня произошло отсечение жены. Голова помнила, что я люблю жену, я помнил до мелких деталей картину – когда впервые увидел Марину в ореоле. Но сердце с трепетом, волнением, уханьем от аромата жены, её взгляда, будто отключили. Столько лет обдавало волной нежности, когда оказывался рядом с женой…