Савва приближается к ней, – позволь, я тебе помогу?

Берёт за конец полотенца и оборачивает им Людмилу, сначала прижимая ткань к ней, сооружает вокруг что – то, подобное ширме. В вечернем свете из-за туч проглядывает луна.

– Подглядываешь?

Людмила замечает его улыбку и продолжает:

– Нет, не обращаюсь на вы, просто видела на днях, тебя с твоей дочерью. Вы по дороге спускались с Марицей, я шла за вами, позади вас. Неужели ты не заметил меня?

– Правда, не видел.

Людмиле не верится: «Врёт, как всегда, время людей не меняет, его скользкий стержень остался», искоса посмотрев…, продолжает:

– А, мне показалось, что ты только сделал вид, что не видишь, ведь ты при дочери скрываешь свои связи, что разве не так?

Савелий тут же, оправдывается:

– Да, нет, тебе показалось, – придвинулся вплотную к Людмиле, она пожала плечами.

– Пожалуй, я сбегаю в корпус, на ужин, если не возражаешь, я зайду за тобой.

Смотря, как удаляется силуэт Саввы, она стояла и думала: «Опять он меня «разводит», ну не верится, чтобы он изменился.

А между тем, она вернулась домой, села на кухне у большого окна с видом на море, темно, «так же, растворялся закат, – вспоминалась его ярко – красная точка, тонувшая у самого горизонта. «Стемнело, а луна, казалось, сегодня играет то, появится среди туч то, снова исчезнет». И как обычно, достав с навесного шкафчика чашечку, навела немного растворимого кофе, затем, пила его медленными глотками, затем пошла было в комнату. Но, тут в её дверь постучались, – странно, неужели звонок не работает?

Из кухни прошла в коридор, посмотрела в глазок; на лестнице темнота, спросила:

– Кто, там?

За дверью послышался голос то, был Саввы.

– Открой, это я…

Открывая дверь, поправляет светлые пряди волос.

Входя, он передаёт Людмиле пакет с шампанским и фруктами, она оглядывает его: Он в пёстрой рубашке, застегнутой на все пуговки, на нём брюки, а не летние шорты, более уместные для прогулки с купанием.

– Ну, ты и оделся в такую жару. В голове не укладывается: К чему такой маскарад?

В глубине коридора, из дверей соседней комнаты выглядывает Людмилина дочь, следом за ней, её парень.

– Дядя Савелий, вы снова, на отдыхе?

Савва протянул руку для приветствия парню Джейн, задерживает её на пару секунд.

– Савва, очень приятно…

Савелий улыбается, фокусирует взгляд на Людиной дочери с изящной тонюсенькой фигуркой как у статуэтки, а затем он смеётся, – Ах…, ха, ха…, ты стала…, такой красивой.

Тем временем, следуя в комнату, Людмила замечает ему:

– Да, не упускаешь возможности расположить с первого взгляда. Что сказать, практики у тебя

не отнять. Ты мастер, производить впечатление…

Савва следует за ней из прихожей, затем сидя в комнате на диване, он ждёт; пока Людмила уложит в пакет бокалы к шампанскому, собираясь эту провизию захватить с собой к морю.

Вот они идут рядом с ним. С каждым шагом, спускаясь всё ниже, по череде длинных ступеней, ведущих к заветному берегу пляжа. В ночи слышнее шум волн, в тоже время, чувства разом нахлынули, но она старательно сдерживает порыв…, чтобы не схватить его за руку.

– Как долго, бесконечными днями в Москве, я тосковала по любимому Чёрному морю… Порой, мне хотелось всё бросить и вернуться обратно…

На небе появляются первые звёзды, сияет «полярная». Людмила приподнимает голову, взгляд обращён к небу, смотрит и продолжает:

– Сидеть у самой воды и ночами слушать прибой, под этим необъятным чёрным шатром…, – любуется тёмною далью в редких огнях. – Как божественна ночь, ты не находишь?

– Да, юг и море, с женщиной, что сродни разве, что со звездой, – говоря, он словно обволакивает слова бархатом голоса.